Сочинения гр. А. К. Толстого как педагогический материал. Часть первая. Лирика [Иннокентий Федорович Анненский] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

особенно.

Обвиняющий слышался голос,

И рыдали в ответ оправданья;

И бессильная воля боролась

С возрастающей бурей желанья.

Здесь нет ничего определенного, конкретного; но взамен, как хорошо намечается интенсивность впечатлений выражениями оправдания рыдали, буря желанья , или дальше – неземные слова, тревожное сердце, беспощадная бездна свою жертву, казалось, тянула . Мне кажется, на возможность анализа и метафорического изображения музыкальных впечатлений можно указывать и учащимся, особенно, при помощи подобных стихотворений, хотя, конечно, надо сильно любить музыку, чтоб вполне их понимать. Любовь к гармонии и к красоте, особой форме этой гармонии, отразилась не только на содержании и духе, но и на форме поэтических произведений Толстого. Самые маленькие пьесы его отличаются стройностью и каким-то особенным изяществом. Чувство меры в нем развито замечательно: он не даст нам слишком сильно волноваться, не заставит нас слишком долго смеяться, ужасаться: он никогда не замкнет пьесы диссонансом, хотя зато мы не рискуем никогда, что в его поэзии

Выстраданный стих, пронзительно унылый

Ударит по сердцам с неведомою силой.

Мне кажется, что к лирике Толстого вполне подходят слова его же стихотворения:

Словно падает жемчуг

На серебряное блюдо.

Мы, можем сказать ему его собственными стихами:

Твоя же речь ласкает слух,

Твое легко прикосновенье

Как от цветов летящий пух,

Как майской ночи дуновенье.

Чрезвычайно характерны по уравновешенности лежащего в их основании мотива три маленькие лирические пьесы Толстого. Во-первых, это – «Вздымаются волны, как горы»: поэт видит ладью, которая то взлетает к небу, то падает в бездну, и говорит ей:

Не верь же, ко звездам взлетая,

Высокой избранника доле.

Не верь, в глубину ниспадая,

Что звезд не увидишь ты боле.

Он уверен, что душа, это взволнованное страстью море, придет в свой законный уровень. В двух других пьесах того же характера Толстой сравнивает свою душу с морем. Он находит в жизни души моменты, когда ей бывает сродни шумящее море и когда она напоминает море спокойное – состояние деятельно-страстное и созерцательное. Замечательна в Толстом эта способность как-то сбоку взглянуть на свое сердце, не переживать в поэзии чувства и страдания, а описывать их переживание и сладить, как в душе сменяются

Надежд и отчаяний рой,

Кочующей мысли прибой и отбой,

Приливы любви и отливы.

Сознание необходимости гармонического равновесия в душевных состояниях заставляет его спокойно уверять, что не надо верить «отзыву любви», как ее прекращению. Равновесие восстановится в силу стихийного закона гармонии, который властен над его душой, как властен над океаном, звездой и песчинкой. Далеко не всякий поэт обладал этой могучей объективностью трезвого ума, для которого собственная жизнь часто представлялась даже не живой сменой живых волнений, а каким-то «золотым переплетом от беспечной удали к заботам». Не у всякого думы, как у Толстого, с завидным постоянством

Ткут то в солнце, то в тумане

Золотой узор на темной ткани.

Бессознательно и ревниво бережет он свое душевное равновесие; вид моря, которое, несмотря на весь свой видимый хаос и бурность, подчиняется таким строгим законам, склонен его особенно успокаивать. Для него бурное море – это периодически взволнованная душа, похожая на его душу, и на всякую человеческую душу. Не грезится ему при взгляде на волны, что это тоскует какое-то сердце, у которого оторвали от взоров созерцание неба и Бога (вспомните «Море» Жуковского), не грезится ему, как Байрону и Пушкину, «свободная стихия» мрачная, сурово-решительная и ничему не повинующаяся – Толстой, смотря на бегущие и сменяющиеся волны, приходит к утешительному выводу:

Что же грустить, коли клин вышибается клином.

Как волна сменяется новой волной.

Сознание необходимости и неизбежности гармонической смены настроений, а часто и положений в человеческой жизни, художественное стремление к красоте, гармонии, равновесию, – вовсе не приводят поэта, к состоянию равнодушия и безразличности. В очаровательной маленькой пьесе автор представляет свое пылкое сердце в виде раскаленного железа, брошенного в холодную воду светских отношений, и объявляет благородную решимость:

Буду кипеть, негодуя тоской и печалью —

Все же не стану блестящей, холодною сталью.

Далеко не всегда удается нашему поэту в лирической пьесе, которая часто увековечивает минуты, выйти из состояния колебаний и сомнений. В стихотворении:

В совести искал я долго обвиненья

он говорит, что напрасно силится согласить, что несогласимо; каждый звук в окружающем мире звучит ему неясным упреком, и напрасны все хлопоты ума:

Горестная чаша не проходит мимо,

Ни к устам зовущим низойти не хочет.

Но чаще и охотнее отвечает поэт в своих песнях те моменты, когда состояние сомнения разрешается:

Пришла пора – и вы воскресли вновь:

Мой прежний гнев и прежняя любовь.

Рассеялся туман и, слава Богу,

Я выхожу на