Чеченская пыль [Инсаф Давлитов] (fb2) читать постранично, страница - 4

запрещено. Однако сердце начальника не выдерживает, да и правила нарушать не впервой. Он слышал о горькой судьбе того подразделения из полка Внутренних войск. Духи перегородили дорогу женщинами и стариками, пошла толкотня и разоружение солдат, так и перетаскали по одному человеку к себе.

Несчастную мать определяют в БМП к санинструктору. На обочине находят две фанерки, на которых жирно выводят гуталином: «Не стреляйте! Здесь мирные жители». Импровизированные аншлаги крепятся на обоих бортах боевой машины. Враги, они хоть и уроды отъявленные, но тоже люди, до сих пор такие объявления срабатывали.

Воспользовавшись заминкой, солдаты хватают пластиковые бутылки, канистры и нагло, без разрешения, кидаются к колодцу. Старшие по званию не возмущаются. Самим хочется свежей, живой воды, а не той коричневатой жидкости, что доставляют раз в неделю на базу в замызганных автоцистернах. Ее обеззараживают кипячением и пантоцидом, но желудки все равно не выдерживают. Водитель-частник, везший русскую женщину, из местных, поэтому он благоразумно ретируется подальше от служивых. Схватят еще по подозрению в пособничестве партизанам, пропадешь с концами.

Неожиданно ни с того ни с сего у источника начинается избиение.

Здоровенный боец, воспользовавшись столпотворением, сбивает с ног молодого парня и со всей мочи несколько раз пинает упавшего. Кто-то стреляет из пистолета в воздух. Офицеры живо разгоняют кучу-малу.

Хватит, попили водички, раз поведение хромает. Пострадавшего солдата зовут Ильдар, и ему плохо. Кажется, у него повреждены ребра.

— Кто тебя избил, Фахрутдинов? — допытывается командир.

— Не могу знать, — отвечает тот. — Лица не запомнил.

— Найду этого обуревшего, на «губу» отправлю! — кипит лейтенант. — Дурачье ненормальное! Вам же вместе в бой идти!

Ильдар кривится от боли, но обидчика не выдает. В конце концов Фахрутдинова уводят к санинструктору.

— Ладно, друг, — улыбается ему один из сопровождающих, Рафа. — Не переживай. Проучим мы как-нибудь этого бугая.

В десантном отсеке БМП теперь трое пассажиров: Ксения, женщина-попутчица и Ильдар. Скарба внутри бэшки — печек там, шмотья разного, палаток — никакого нет. Жить можно.

Колонна трогается. Водитель из местных с облегчением вздыхает и возвращается к «Жигулям». Похлопывает свою ласточку, обеспокоенно теребит репу. День что-то не задался. Заработать семье на пропитание не смог, не посмел взять с русской женщины, ищущей пленного сына, денег за оборванную поездку. Да еще и застрял вдали от дома. Где тут сейчас буксир найдешь?

4

Ксения дает пострадавшему болеутоляющее средство, накладывает давящую повязку на корпус. Прикосновения ее рук будоражат, но в то же время и дарят блаженное спокойствие. Пахнет духами из далекого, почти сказочного мира. Ильдару становится лучше, насколько это вообще возможно после того, как тебя покатали по земле тяжелыми армейскими ботинками.

— Что не поделили? — заботливо спрашивает Ксения. — Вроде трезвые все. Из-за чего подрались?

— А-а-а, — уклончиво тянет Ильдар. — Сам не понял, как это произошло.

Он украдкой рассматривает девушку. Да, Ксения — настоящая красавица.

Этого у нее не отнять. Нравится всем. Только как простым солдатам завести знакомство с такой эффектной особой? Некоторые, обжегшись, со зла не дают ей прохода, отпускают похабные реплики. Больше всех досаждает Ксении тот самый здоровяк. Как-то Ильдар не выдержал и велел ему заткнуться. Детина рассвирепел, но от расправы над срочником тогда его удержали приятели-контрактники. Не захотели устраивать побоище: рядом кучковались пацаны из татарского землячества.

Ксения перебирает медикаменты и перевязочные материалы. Потом будет некогда. Как пойдет стрельба, к ней начнут доставлять раненых. И тут нужно действовать быстро, о каждом иссеченном, истекающем кровью позаботиться, приободрить. Одни солдаты будут слушаться, другие — брыкаться и рваться обратно в бой, кричать, что всех гребаных душков сейчас порвут. Шоковое состояние — оно такое. Ей говорили, что наибольший урон здесь наносит минометный и гранатометный огонь. К сожалению, так оно и есть, осколочные ранения стали бичом каждого столкновения с противником.

Женщина достает из своего узла какую-то выпечку и протягивает ее спутникам:

— Вот, угощайтесь.

Это чебуреки. Плоские треугольные пирожки с начинкой из мяса с луком. Ильдар быстро проглатывает свою порцию. Уж очень вкусно, хоть и на мясе местные кулинарные дарования сэкономили. Еще бы таких, штуки три-четыре… Ксения же ест аккуратно, стараясь не ронять крошки. На ее запястье поблескивают часики с витым браслетом. Глядя на молодежь, женщина грустно улыбается:

— Не страшно, дочка, на войне-то?

— Меня мальчишки защищают, — сердечно отвечает Ксения. — А я им доверяю.

Женщина отворачивается. Провожая сына в армию, она больше всего боялась разгула дедовщины. Тогда о ней