Операция «Прикрытие» [Степан Кулик] (fb2) читать постранично, страница - 3

козырнул бдительно направившему на него ствол автомата часовому, после чего предъявил шагнувшему навстречу дежурному офицерскую книжку и предписание. Дождался, пока молоденький лейтенант, но с медалями «За оборону Москвы», «За отвагу», орденом Красной Звезды и двумя золотистыми нашивками, свидетельствующими о перенесенных тяжелых ранениях, скрупулезно сверит документы со своим списком, и только после этого произнес:

— Капитан Корнеев, командир отдельной разведывательно-диверсионной группы при отделении разведки штаба фронта. К полковнику Стеклову.

— Да-да, товарищ капитан… — скороговоркой подтвердил дежурный офицер, уважительно взглянул на Звезду Героя, орден «Ленина», такую же, как и у самого, медаль «За оборону Москвы» и другие награды и протянул Корнееву документы. Потом откозырял и продолжил:

— Все в порядке. Можете подняться. Второй этаж, третья дверь налево. Входите без доклада. Михаил Иванович ждет вас.

Корнеев, козырнул и быстро зашагал вверх широкими деревянными ступенями, застланными толстой ковровой дорожкой, полностью поглощающей звуки.

Точно такая же дорожка укрывала и дощатый пол на втором этаже. Похоже, прежние жильцы дома более всего ценили тишину и покой. Что для нынешних постояльцев пришлось как нельзя кстати. Ведь, несмотря на форму, знаки различия и прочую военную атрибутику, большинство из них наверняка ни разу не ходило в атаку и, скорее всего, с трудом умели обращаться с собственным табельным оружием. Здесь, в ближнем тылу, куда едва долетали, словно эхо далекой грозы, слабые отголоски боев местного значения, обозначающие линию соприкосновения с врагом, размещался мозг отделения разведки фронта, его аналитический отдел.

Дежурный офицер, похоже, все-таки успел предупредить о прибытии Корнеева по внутренней связи раньше, поскольку бравый усатый старшина, занимавший пост на площадке нужного этажа, всего лишь козырнул капитану и скосил глаза в нужном направлении.

Дверь в указанную лейтенантом комнату открылась почти бесшумно.

Высокие, стрельчатые окна были плотно задернуты толстыми шторами, а в довольно просторном помещении царил уютный полумрак, невзирая на старания двух керосиновых ламп, пытающихся пролить свет сквозь плотные зеленые абажуры. Хотя из-за невообразимого количества сизого табачного дыма, захватившего комнату, этот полумрак не смог бы развеять и самый яркий солнечный день.

Весьма пожилой, полностью седой, с глубокими залысинами полковник, в мешковато сидевшем на нем кителе с эмблемами бронетанковых войск на петлицах и погонах, оглянулся на открывающуюся дверь и приветливо улыбнулся входящему офицеру.

— Ну наконец-то…

— Товарищ полковник, — бросил ладонь к козырьку фуражки Корнеев. — Капитан…

— Да что ты, Николай, как не родной… — нетерпеливо прервал доклад тот резким взмахом руки. — Заходи, не стой в дверях. Я и сам вижу, что прибыл. Давно жду тебя! Со вчерашнего дня, можно сказать.

— Согласно предписанию…

— Вот горе с кадровыми военными, — вздохнул полковник, подходя ближе и протягивая для приветствия руку. — Каждое слово понимают буквально. Я же фигурально выражаюсь. Знаю, что ты прямо из госпиталя. Сам с вашим начмедом ругался… Никак выписывать тебя не хотели. Мол, последствия контузии могут быть совершенно непредсказуемые… Пришлось на его врачебную заумь своей латынью ответить… Сам-то ты как считаешь: здоров или не помешало бы еще пару деньков на койке поваляться?

Корнеев осторожно и уважительно пожал мягкую ладонь полковника.

— Здоров!

Капитану уже приходилось несколько десятков раз претворять в жизнь разработанные отделом Стеклова операции, и Корнеев отлично знал, что, несмотря на все свои неискореняемые гражданские привычки, бывший преподаватель академии и профессор математики был практически непогрешим в расчетах. Благодаря чему разведгруппы, уходившие в тыл врага на подготовленные им задания, какими бы абсурдными или сумасбродными те ни казались, за редким исключением, всегда возвращались в полном составе.

— Ну и славно… Важно, Николай, не то, что о нас говорят врачи, а как мы сами себя чувствуем. Один мой знакомый академик, светило, любил шутить: «Дайте мне пациента, а уж диагноз, будьте уверены, я ему обеспечу». Присаживайся к столу.

Придерживая Корнеева за талию, словно тот был барышней, полковник направил офицера в указанном направлении, а сам шагнул к двери.

— То-то я чувствую, в глазах щиплет. А когда смотришь от окна, так почти и незаметно… — невнятно объяснил он свои действия. — А как оглянулся, матерь божья, топор подвесить можно. Счастье, что моя Галина Петровна не видит этого безобразия. Засиделся я чуток, задумался… и — вот результат. Срочно, прямо немедленно надо проветрить помещение! — наконец-то завершил полковник свою мысль и распахнул дверь настежь. — А ты, Николай, кури-кури, не стесняйся… — тут же прибавил он не вполне логично. — Хуже не