Иное [Александр Викторович Голиков] (fb2) читать постранично, страница - 19


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

зрением, которое, как он справедливо полагал, она и обострила неведомым ему способом. Прикосновения её были ласковыми, нежными, несмелыми и где-то даже беззащитными. Последнее он почувствовал особо остро, и сердце опять сжалось, защемило какой-то невысказанной болью.

И тогда произошла ещё одна вещь, которую он от себя ну никак не ожидал, но о которой впоследствии нисколько не пожалел. Повинуясь какому-то необъяснимому и сиюминутному порыву, он мысленно послал ей в ответ улыбку, такую же ласковую и добрую, и тут же, над ней, опять же мысленно, взял да и «пририсовал» смешную рожицу, какую рисуют дети: кружочек, две точки глаз, а внизу полумесяц улыбки. И сразу в ответ расслышал в голове перезвон серебряных колокольчиков — её весёлый, радостный смех. О, Господи…

Вот ведь какой парадокс: он же шёл тогда в то место с единственной целью — уничтожить это существо, и убил бы, не раздумывая, окажись там вместо неё какое-нибудь чудовище, развалил бы спиром на части, на кровавые куски, и думать бы сейчас ни о чём не думал. А тут… Посылает мысленные приветы и рисует смешные рожицы. Или она затронула в нём какую-то струну, о которой и сам до этой поры ничего не знал. Чужая душа потёмки, но куда уж, оказывается, ей до собственной!

Но хватит ломать голову, он своё дело сделал, шахты заработали, тислий пошёл. Что и требовалось. А его мозгам нужен отдых, до сих пор какое-то раздвоение и полуоцепенение, да и надоело уже анализировать, сопоставлять и выискивать причинно-следственные связи. На Земле для этого времени будет предостаточно. Земля есть Земля, любви, заботы и нежности там куда больше, чем в том мрачном мизайском подвале.

Но кто же ты всё-таки?..

— Надо же, слепая… Никогда бы не подумал. Такое ощущение, словно она тебя насквозь видит. Как ты думаешь, кто она? И откуда? — Злотников будто прочёл его мысли.

Ким впервые за всё время пристально, в упор глянул на полковника, и того аж дрожь пробрала. До кончиков пальцев. Потому что он увидел точно такие же глаза, как и у той девчушки — полные голубизны и загадочности.

— Я не знаю пока, кто она и откуда, — вполголоса ответил Баев, прислушиваясь к постепенно затухающим колокольчикам, — но то немногое, что мне в ней открылось, даёт право утверждать одно: это уникальное существо, иная биоэнергетика и иной разум, основанный на постоянстве пси-потенциала. Это уникум, единственный в своём роде, а оттого бесценный. Свой чудовищный, колоссальный пси-потенциал она пытается контролировать, но пока это просто ребёнок, научившийся зажигать спички, но разбрасывающий их потом куда ни попадя…

Баев продолжал смотреть на полковника, и его глаза становились всё более прозрачными и льдистыми, как у человека, смертельно уставшего копаться в себе. Затем он отвернулся и бросил взгляд на модуль, там как раз вставал на место сегмент обшивки, восстанавливая его целостность. И совсем уж тихо произнёс:

— Только почему она мне всё же доверилась, когда я ворвался туда лишь с одним — убивать? Что она разглядела, кроме мести и убийства? Почему она в один миг поняла, что мы сможем помочь и ей, и себе? Что во мне есть такого, что она ответила себе утвердительно? Что разглядела она во мне своим стопроцентным необычным зрением? Что?..

Злотников не нашёл ответа и просто пожал плечами. В таком контексте любой ответ показался бы риторическим. Разглядела и разглядела, значит, умеет. Что теперь со всем этим делать? И в первую очередь, с ней самой?..

Они молча стояли. И никто из них так и не находил ответа.

И под это молчание автоматика модуля не спеша отворила люк в командный отсек, приглашая Баева, своего командира, проследовать внутрь и занять место капитана, ответственного за срочную доставку на Землю того, что находилось сейчас в пассажирском отсеке. А было там…

Некое порождение Вселенной, чудо, серебряным смехом-колокольчиком потревожившее его вполне земную натуру.