Игры Нового Мира. ®E-Play. №1 [StEll A Ir] (fb2) читать постранично, страница - 6

Мариночка, это здорово, конечно… Меня в газете ещё никогда никто не рисовал, но ты объясни для чего это надо?

- Для того, что я вас люблю! – я взяла и сразу ему всё рассказала, хоть и не собиралась, вообще-то, пока…

- Но ведь это шантаж, наверное… Хм… - он решил вдруг с чего-то похмыкать.

Я не знала тогда ещё, что такое «шантаж», но смотреть на него сквозь штаны уже не могла:

- Георгий Павлович, быстро… покажите мне, что у вас там!.. И я никому не скажу…

Вообще-то, я сомневалась уже, что этот отлаженный на мамочке метод вдруг подойдёт, а он взял и показал! И ещё так спокойно, как будто это он карту с доски своей снял, чтобы продемонстрировать очередной экспонат… Но я-то чуть ниафигела с этого его «экспоната»:

- Ой, а чего он у вас такой большой?! А чего он висит? А я можно потрогаю? – у меня к нему сразу появилось столько разных вопросов и вспыхнул жизненный интерес…

- А чего должен, по-твоему, делать? – я не обращала сильно внимания на него уже, но кажется там наверху он пытался то ли хихикать то ли улыбацца прям надо мной…

Я взяла его за упруго-горячую плоть… и мне понравилось так, что я чуть тут же не расцеловалась с ним… Но тут мне чуть руку ни атарвало! Он встал почему-то так быстро, когда я его только сжала разок, что у меня с ним весь кулак в обратную сторону вывернуло ш!..

- Ой, Кирьянова, вот этого я уже и от себя не ожидал! – прореагировал он там наверху. – Прекратили немедленно и по домам!

- Ага… Сейчас… - я ведь не могла уже просто от него отцепицца и поэтому сжала его изо всех сил в своих руках, посмотрела на него в глаза как можно жалобней, и быстро-быстро задёргала кулачком по твёрдому уже как камень стволу… - Сейчас, Георгий Павлович… Я сейчас…

Он дунул так, как будто воздерживался уже суток пять от всех вообще поцелуев, а не только на третьем этаже… Струя его спермы чуть не засвистела, когда пролетала у меня мимо ушка куда-то сзади на стол, а одна капелька попала на воротник, который я потом целую неделю дома прятала, никому не показывала и наслаждалась в тиши…

- Ойх!.. Маришка-Маришка… - он с чего-то наклонился ко мне и решил, что я тоже умею уже целоваться и поэтому поцеловал меня сразу в губы и в нос. – Ты прелесть!..

- Идите уже, Георгий Павлович – я сама тут всё уберу!.. – я пошла за меловой тряпкой к доске. – Я вас правда люблю, не подумайте!.. Только у меня мания педофильная, а карты у вас вообще все неправильно нарисованы, потому что я в них не разбираюсь!

- Ключи в учительскую занеси – я там подожду! – он с чего-то смеялся, но мне тоже было так хорошо, што не передать, хоть я и старалась об этом ему пока не рассказывать… - Действительно – плакала моя «педагогная честь» с тобой!

И он вышел за дверь, а я подумала, что плакала она всё-таки здорово – такой резкой струи себе я даже не представляла ещё! И я принялась вытирать с парты меловой тряпочкой две огромные наплаканные молочные кляксы…

Мартышка и Сиреневая Весна

А потом Ирку вызвали к заучу за меня.

Я тогда уже большая была и закончила пединститут, потому что решила пойти по профилю своей жёской болезни и разобрацца с ней уже на профессиональной основе. К тому времени мне не надо уже было вставать в семь утра и под звуки «Пионерской зорьки» заставлять Ирку есть бутерброды, но зато приходилось вставать в полшестого, чтобы попроверять недопроверенные как всегда с вечера их тетради…

Ирка же с Лешкой тогда с непонятно чего совершенно забросили моё воспитание и сами вели себя словно маленькие – то уедут в какой-то «круиз» и меня не берут, то устроят себе «вечеринку любви» с древнереликтовой музыкой и ибуцца там под Metallic’у со своими такими же шалопаями как они, то вообще свалят в кино на три дня – а я одна на всю семью с кошкой Пуськой весь дом подметай и ещё на работу ходи!..

А зауч у нас была строгая, а я разбила стекло.

А фигли оно стояло там в коридоре – я об него чуть не порезалась, когда все эти хрустально-сказочные витражи проводившейся реконструкции аш посыпались словно град мимо меня! Грузчик Фёдор-Матвей потом извинялся как мог, шо приткнул их у нашей стены, и весь плакал у меня на груди и умолял не выгонять его за это, наконец уже, в армию!..

Хотя Ирку не за это, конечно, к заучу вызвали, а просто они с ней были по чём-то подруги – может учились где вместе или стояли плечом к плечу у станка… Хотя видела я тот папин «станок», а зауча нашу – Элизабетт Ольговну – там вовсе не видела.

И вот Ирка пришла, как прилежная мать, только в мини-юбке своей наизнанку – у них такая фишка в тусне – а я совершенно случайно вошла, мне вообще-то домой пора уже было идти.

И вот картина: я – в с утра отутюженной форме, белоснежной блузе с элегантным приоровским галстучком, в юбке ниже колен, в этих тесных чулках и на неудобнейших, но педагогически-правильных шпильках; и эти две оторвы – в сигаретном дыму в основном из одежды, и в фрагментах нижнего белья в виду разноцветия своего выдаваемого за верхние одеяния!..