Дети пространства [Ирина Емельянова] (fb2) читать постранично, страница - 191

мифологическом изложении, и определили наше отношение к Земле.

Мы готовы в очень большой степени уважать право общины строить жизнь по тем законам, которые ей нравятся. За исключением двух абсолютных «нельзя». Нельзя запрещать доступ к информации о том, что другие люди живут по-другому, и нельзя запрещать людям покидать общину.

Община, которая нарушает эти правила, скорее всего будет экскоммуницирована. А это очень серьёзное наказание. Собственно это случилось с первой попыткой колонизации под τ-Кита. После нескольких инцидентов на картах Торгфлота появилась пометка «сюда не летать, здесь создают проблемы» и когда через полвека кто-то решил всё же посмотреть, что там творится, он не обнаружил ни одного живого колониста.

Собственно, на Земле тоже примерно сто лет назад поставили такую пометку. Но Земля — это не малочисленная колония, а цивилизация превосходящая по численности все 50 миров в 50 раз. Поэтому она не вымерла без обмена информацией с другими мирами.

Но вот почему на Земле так мало людей воспользовалось информацией о наличии других миров тогда, когда её стало можно взять, я понять не могу. Любая скэттерная община теряет до 30 % молодежи, которая уходит в большой мир. Кстати, если бы не это, у многих общин были бы проблемы с истощением окружающей среды. Скэттерные технологии, хотя и заметно отличаются от первобытных, могут прокормить очень мало народу.

Эпилог

Анджей шёл по улице портового района Му-сити, возвращаясь с переговоров в редакции местного новостного канала, и вдруг его кто-то окликнул по имени.

Обернувшись, он увидел парня и девушку в торгфлотовской форме. Парня он узнал сразу, Карл Кроппке, бывший аспирант Шварцвассера. Девушка тоже показалась смутно знакомой. Ах да, это же та самая Лада, с которой, как со своей подругой детства знакомила его полгода назад Мара.

Встретить земляка на расстоянии тридцати семи световых лет от дома всегда приятно. Поэтому не прошло и пяти минут, как Анджей, Карл и Лада разместились за столиком какого-то небольшого кафе и стали обсуждать у кого есть какие новости с Земли.

— Мара и Ким наконец закончили свою академию, — похвасталась Лада. — А то прямо обидно — у меня уже шестой скачок в роли полноправного штурмана, а они всё ещё курсантами числятся. Тут буквально вчера пришло письмо. Мара теперь старший артиллерист на «Орельяне», а Ким — командир роя на «Истомине». Ким, представляете себе, замутил роман по переписке с одной девчонкой с Марса. Потом вытащил её в Клавиус. А в итоге, похоже, в Порт-Шамбала появится штатский экотехник.

— Девочку, случайно, не Труди зовут? — поинтересовался Анджей.

— Мара пишет Гертруда Карпентер. И что она аниматор-любитель, и сняла фильм-про солнечные парусники, который наделал на Земле куда больше шуму, чем пение Андреа Фаррани в Венской опере. А теперь там какая-то странная и экономически необъяснимая история о том, чтобы эти парусники реализовать в металле.

— История о том, как одна вовремя выпитая чашка чая может изменить историю двух планет. Но лучше я не буду её писать, а то скажут что я хочу приписать себе все заслуги Труди, Кима и кто там ещё в этой истории участвовал. А про себя Мара что пишет, кроме должности?

— У неё вроде всё в порядке. У неё ещё до ухода эскадры был роман с лейтенантом Фицроем, который теперь командир «Орельяны». Хотя я не думаю, что ей будет легко. Вон Карл знает. Хотя я всего лишь третий пилот, ему уже приходилось меня из кошмара вытаскивать. А у командира боевого корабля ситуаций, после которых по ночам с криком просыпаешься, куда больше.

Анджей стиснул зубы и постарался не показать, что эта новость его задевает. В конце концов Мара его с самого начала предупреждала, что долгосрочных отношений обещать не может. И сам он тоже не хранил ей верность. Ну ладно девушки из скэттера. Но Ильма…

А Лада ничего не замечала, и смотрела только на Карла. Для неё проблемы любви внутри экипажа были своим личным, а Мара всего лишь пример, на котором их можно обсудить. К счастью Карл был более внимателен, и сменил тему:

— А ты надолго здесь? Или ещё куда собираешься?

— По хорошему, мне бы надо на Землю возвращаться.

— Давай к нам. Мы тут не успели войти в систему, как нам стали предлагать фрахт на Землю. Но свободные пассажирские места есть.

— Беда в том, что мне ещё надо заработать денег на билет. Билет под другую звезду стоит примерно десять тысяч лемуриков, а у меня на счету едва пятьсот.

— Твоими репортажами зачитывается и засматривается вся Земля, а у тебя денег нет? Как так?

— Так на Земле-то у меня деньги есть. Но что толку от этого здесь? Мне капитан Ставраки поменял на лемурики те тускубы которыми меня щедро снабдила Мара на Марсе, ну а здесь весь мой доход — только месячная зарплата рабочего этнографической экспедиции. По ставке 200 лемуриков.

— А что бывают такие маленькие ставки? — ахнула Лада.

— Здесь и не то бывает. В скэттере мне приходилось