2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
запер его замком в одно мгновение. Он так был поражен, что и не думал сопротивляться. Вынув ключ из замка, я выступил из ниши.
– Проведите рукой по стене, – сказал я ему: – вы ясно ощупаете селитру. Право, здесь ужасно сыро. Еще раз умоляю вас: вернитесь! Не хотите? Ну, в таком случае я положительно вынужден вас здесь покинуть. Но перед тем я постараюсь вас как можно лучше здесь устроить.
– Амонтиллиадо! – воскликнул мой приятель, не успевший еще придти в себя от удивления.
– Именно, говорю я, – амонтиллиадо.
С этими словами я принялся рыться в вышеупомянутой груде костей. Свалив их в сторону, я вскоре открыл под ними множество обтесанного камня и известки с песком. С помощью принесенной лопатки я стал изо всех сил заделывать этим материалом вход в углубление.
Не успел я уложить первый ряд камня, как уже заметил, что Фортунато значительно отрезвился. Первым признаком этого был глухой стон, долетавший до меня из глубины ниши. И это уже никак не был стон человека пьяного. Затем последовало долгое, упорное молчание. Я сложил второй ряд камня, третий ряд, четвертый: – послышалось отчаянное бряцанье цепи. Звон этот длился несколько минут; я оставил работу и присел на кости, чтобы полнее насладиться этими звуками. Когда звон затих, я снова принялся за лопату и, не отрываясь от дела, докончил закладку пятого, шестого и седьмого ряда. Я уже возвел стену почти в уровень с моею грудью. Я опять приостановился, взял факел и направил его свет на стоящую внутри ниши фигуру.
Из гортани прикованной фигуры стали тут вырываться такие громкие, пронзительные крики, что я мигом отскочил назад. Несколько мгновений я колебался и дрожал всем телом. Я обнажил свою рапиру и начал ею водить по внутренности ниши; но тут в голове моей промелькнула мысль, которая меня немедленно успокоила. Я ощупал рукою тот солидный материал, из которого сооружены были катакомбы, и уверился в том, что опасаться нечего. Я снова подошел к стене; отвечая воплями на вопли того, который за нею кричал. Я откликался на эти стоны и вопли – я усугублял их – я их, наконец, положительно превзошел силою и объемом своего голоса. Я проделал все это – и крики вопиющего человека затихли.
Наступила полночь; работа моя подвигалась к концу. Я завершил восьмой, девятый и десятый ряды. Я уставил почти весь одиннадцатый – и последний ряд; оставалось подыскать и вставить всего один только камень. Я с усилием приподнял его с земли и наполовину засунул его в то место, которое ему предназначалось. Но тут из ниши послышался такой глухой, ужасный хохот, что у меня на голове волосы стали дыбом. Хохот этот сменился звуками жалкого голоса, в котором трудно было признать прежний голос благородного Фортунато. Голос этот говорил:
– Ха! ха! ха! – хи! хи! хи! – отличная штука! превосходная штука! Как мы потом будем от души хохотать над всем этим в палаццо – хи! хи! хи! – Как мы будем хохотать, попивая вино – хи! хи! хи!
– Амонтиллиадо! – сказал я.
– Хи! хи! хи! – хи! хи! хи! – именно амонтиллиадо! Но, кажется, уж поздно становится? Они нас, пожалуй, уже ждут там, в палаццо – синьора Фортунато и остальные все? Пойдемте – вернемся скорее.
– Да, – сказал я, – вернемся скорее.
– Ради самого Бога, Монтрезор!
– Да, – сказал я, – ради самого Бога!
Напрасно ждал я ответа на эти слова. Я начинал терять терпение. Я громко позвал:
– Фортунато!
Никакого ответа. Я снова окликнул:
– Фортунато!
Все никакого ответа. Я просунул факел в остающееся в стене отверстие и уронил его внутрь ниши. На это послышался оттуда только звон бубенчиков. Мне становилось не по себе, – по всей вероятности, на меня начинала влиять сырость катакомб. Я поспешил окончить свою работу: всунул последний камень на его место и залепил его наглухо. Перед вновь возведенною стеною я установил прежний вал из человеческих костей. В продолжение целого полустолетия их ни разу не потревожила рука человека. In расе requiescat![2]
Комментарии
Название в оригинале: The Cask of Amontillado, 1846
Публикация: "Пчелка". Литературный, политический и юмористический журнал с карикатурами. 1882. № 24. С.272-274.
Переводчик неизвестен.
(обратно)
Примечания
1
Никто не уязвит меня безнаказанно. (лат.)
(обратно)
Последние комментарии
56 минут 9 секунд назад
9 часов 59 минут назад
1 день 9 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 9 часов назад