Бунт [О Шеремет] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

оставаясь в сознании только ценой невероятных усилий воли. Но ведь она даже не понимает, что происходит — она не знает языка дхаэроу!

Иззмир машинально нащупал рукоять скимитара, от отчаяния не в силах двинуться с места. Понятно, что сейчас произойдет — её принесут в жертву отвратительной злобной Ллос, и он не сумеет ничего сделать — что там, ему даже не добраться до подножья лестницы!

— Он была послана следить за нами? — раздался чей-то голос из среды дворян.

— Готовится война?

— Откуда нам знать? — снисходительно улыбнулась Мать Первого дома. — Эта девчонка не понимает ни слова из нашего языка, только глазами ворочает. Допрашивать бесполезно, ведь и мы не знаем их наречия… есть мнение, что разумно будет спросить саму Ллос и поступить так, как она сочтет нужным.

ТЕБНАР
Жрицы согласно, будто в танце, составили полукруг, отгораживая пленную эльфийку от прочих, взялись за руки и закинули головы вверх, начав призывать Богиню.

Девчонка была симпатичная — только уж какая-то совсем крохотная, может, её мать с гномами путалась? Тебнар сам усмехнулся своей выдумке, которая, надо сказать, будоражила воображение. А всё-таки жаль, что её просто принесут в жертву — пусть светлая и напоминает своей бледной кожей и светлыми волосами светящийся ядовитый гриб, но что-то в ней определенно есть…

Он хотел спросить Иззмира, что он думает по этому поводу, но воин его не слушал. Тебнар насторожился: он любил Иззмира так, как только дхаэроу любят своих врагов, берёг его — как только настоящие войны берегут достойных соперников. Не станет Иззмира, на кого ему равняться, зачем вообще продолжать тренировки? А, если отпрыск дома Кенррет разочаруется в карьере воина — признаки чего Тебнар с тревогой замечал уже несколько раз — не постигнет ли та же участь и его?

Вот и сейчас Иззмир вёл себя, мягко говоря, странно. Они стиснул зубы так, что они сыпались в крошку, под серой кожей на скулах ходили желваки. Ладонь, лежащая на рукояти скимитара, судорожно сжималась и разжималась. Неужели он настолько ненавидит светлых, что готов броситься и убить девчонку? Это уже как-то чересчур. Впрочем, Тебнар знал, что Иззмир участвовал в том походе на Поверхность несколько циклов назад — кто знает, что произошло?

Всё же не стоит ему так себя вести — вдруг…

Но, стоило Тебнару незаметно (как он думал) обнажить наполовину кинжал, обращенный в сторону Иззмира, как он наткнулся на ледяной взгляд жутких звериных глаз.

Тебнар ухмыльнулся, медленно убрал руку. До тех пор, прока реакции Иззмира остротой могут поспорить с чутьём ящерицы, беспокоиться не о чем.

ИЗЗМИР
Пока между воинами происходил обмен взглядами, в толпе поднялся шум. Жрицы призывали Ллос, но она не отвечала. Да, такое бывало, но не в таком исключительном случае! Светлый лазутчик… могла бы и отозваться.

Жрицы в недоумении сгрудились в кучу, Первая Мать тревожно взмахнула рукой. Иззмир не стал больше ждать, он кинулся вперёд, грубо расталкивая дхаэроу. Кое-кто огрызался, но воин откинул капюшон, и все, видя серую кожу Ледяного Клинка, затихали, более того — уступали дорогу. Жрицы Ллос тоже заметили его приближение, с любопытством смотрели, как он, пройдя сквозь дворянские семьи, преклонил колено на первой ступени храма.

— Прошу разрешения говорить, возлюбленные дочери Ллос.

— Ты уже говоришь, дерзкий юнец, — отметила Первая Мать, но уровень злобы в её голосе не превышал обычного уровня, как при разговоре с любым мужчиной. — Продолжай.

Иззмир встал, старясь не встречаться взглядом с бездонно-синими глазами пленницы.

— Ллос любит своих детей. Но, как и всякая мать, он ждёт того момента, когда её чада покинут дом. Станут самостоятельными.

— К чему ты клонишь?

«Паучиха вас побери, ведь и так понятно!»

Уже чувствуя в сердце ритуальный кинжал, дхаэроу упрямо закончил свою мысль.

— Мы должны сами принять решение — что делать со светлой эльфийкой. Должны доказать, что… что достойны милости Восьмилапой… Восьмиглазой.

Он всё-таки не удержался, посмотрел на Тэсс — зря. В её глазах не было страха — по крайней мере, не столько, чтобы он заслонял собой острый разум и… боль? Нет, это было что-то другое. Так на него глядела Ксани, когда он пытался развивать перед ней свои мысли насчёт возможного изменения в структуре общества дхаэроу.

Это была жалость. Не унижающая, а добрая, сочувствующая… и обращенная именно к нему. Понятное дело, что не привыкший к такому воин стал заикаться — но ему всё сошло с рук: от мужчин и не ожидали красноречия.

Вообще, надо сказать, ему повезло. Позиции Первого Дома пошатнулись, и то, что Ллос не отвечала на призывы, могло означать, что эта светлая пленница совсем не угодна Богине. И Мать уцепилась за предложение Иззмира, чтобы поскорее спихнуть обузу в чьи-нибудь другие руки.

Она сказал пару слов одной из жриц, и та вернулась в храм. Потом обратилась к своему народу.

— Слова этого мужчины