Черная вдова [Марина Островская] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

пренеприятнейшую историю, и чем она закончится, он сейчас судить не брался.

— Товарищ подполковник, — майор вывел его из задумчивого состояния, — а что с теми будем делать? Ну, кто сообщил…

Полковник оттянул пальцем рукав кителя и посмотрел на наручные часы.

— Мы и так дали им три часа форы. Свяжись с ГБ! Немедленно!

* * *
Уже смеркалось, когда прозвенел дверной звонок, и Наташа, с утра ожидавшая приезда родителей, бросилась в коридор.

Но вместо папы с мамой в квартиру вошли сразу несколько сослуживцев ее отца. Наташа с удивлением посмотрела на мужчин, которые, несмотря на то что их было много, вели себя настолько тихо, что не создавали никакого шума.

— Здравствуйте, — вежливо, но настороженно поздоровалась девочка.

Вместо ответа один из моряков подхватил ее сильными, пропахшими табаком руками и прижал к своему плечу. Наташа попыталась отстраниться — больно колол в щеку погон. Но у нее ничего не вышло — офицер продолжал крепко прижимать ее к себе. Она слышала его прерывистое дыхание, и девочке показалось, что мужчина чуть слышно всхлипывает.

Наташа даже слегка удивилась.

— Ребята, в чем дело? — сорвавшимся от страшного предчувствия голосом спросила вышедшая в коридор Таня.

Ее муж, вошедший в дом последним, взял ее за плечи, увел на кухню и плотно закрыл за собой дверь. Послышался шепот, а потом раздались приглушенные рыдания хозяйки квартиры.

Они не выходили несколько минут, а затем Татьяна показалась на пороге с мгновенно появившимися черными разводами вокруг глаз и пригласила пройти в комнату гостей, принесших страшную весть.

— Ну что ж вы стоите? Заходите, пожалуйста… Не в силах сдержать себя, она вновь захлебнулась плачем и, схватив Наташу, убежала с ней в комнату к своему заплакавшему грудному ребенку.

Татьяна допоздна сидела у дивана, на котором постелила Наташе, и поглаживала девочку по волосам. Она не включала свет, а на все вопросы девочки давала лишь короткие и односложные ответы.

— А когда приедут мама с папой?

— Скоро приедут, скоро…

— А где они сейчас?

— Я не знаю… Они еще не приехали… Должны позвонить…

— Когда?

— Завтра.

— Тетя Таня, а почему вы плачете?

— Я не плачу, Наташенька.

— Но у вас слезы на глазах.

— Ты не можешь видеть, тут темно…

— Не правда, сквозь дверное стекло свет проходит.

— Ну да, слезы. Это так… просто… Я — слабая женщина, вот и все.

— А почему тогда плакал тот дядя в коридоре? Он тоже слабый?

— Нет, конечно, он сильный…

— Тогда почему?

— Спи, Наташенька, уже поздно. Тебе надо поспать.

Они надолго замолчали, и Татьяне показалось, что девочка наконец заснула. Стараясь не скрипнуть рассохшимися половицами — стройбат дом зимой строил, — она осторожно поднялась и вышла.

Но Наташа не спала. Она еще очень долго прислушивалась к разговору мужчин — их голоса отчетливо доносились в ночной тишине из кухни.

— Чинуша паршивый! Квасил армянский коньяк где-нибудь всю ночь, жирный боров, а потом убил двух человек, девчонку сиротой оставил! А сам — в кусты.

Алиби у него, паскуды, видите ли!

— Может, разберутся, докажут все же?..

— Да не будет никто ничего доказывать!

— А наша флотская прокуратура?

— Позвонят сверху и прикажут замять дело. А если что — накажут этого секретаря райкома, отправят секретарем обкома куда-нибудь в глубинку на понижение. Ничего, не потонет это дерьмо. Рука руку моет. У партийцев это дело хорошо налажено.

— А может, докажет милиция?

— Милиция?! Смотри, чтобы там не «доказали», будто это Сашка сам пьяный за рулем ехал!

— А КГБ?

— КГБ — это передовой отряд партии… Послышалось негромкое позвякивание стекла — мужчины пили водку, но никто даже не захмелел. Не брала той ночью горькая.

— А все эти проклятые деревья, — в сердцах воскликнул один из моряков.

— И почему их до сих пор не повырубают?!.

— Так как же их вырубишь? Немцы специально сажали.

— Зачем?

— Все очень просто. Мне один инженер объяснил. Дело в том, что в Калининградской области грунтовые воды залегают очень близко к поверхности, постоянно размывают почву. А деревья своими корнями ее сушат, выпивают всю лишнюю воду. Вот потому у нас здесь дороги такие классные — не разбитые, не проваленные хотя им — вон сколько лет уже. Немцы — они не дураки.

— Да когда эти недураки деревья сажали, они только на повозках и ездили!

— Ну, положим, не только на повозках, но в общем ты прав…

— Вот только для Сашки нашего эта дорога последнею стала…

Наташа была уже разумная девочка. Поняла, что ее родители погибли. Всю ночь девчушка тихо проплакала в подушку.

К утру в квартире все стихло: кто ушел, кто лег спать на расстеленных прямо на полу одеялах, укрывшись шинелями.

Когда встало солнце, Наташе стало легче. Она даже удивилась этому. Как всякий маленький ребенок, она не представляла, что может потерять родителей. А когда это случилось, в душе осталось лишь оцепенение, словно она сжалась в маленький комок. И ни одной мысли в голове.

Нет, одна