«Не плачьте о нас...» [Юрий Григорьевич Качаев] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (26) »
Юра Бондаревский шел по родному городу и не узнавал его. На главной улице, Советской, стояли немецкие полевые кухни. Возле них толпились веселые загорелые солдаты в коротких — выше коленей — штанах и в рубашках с засученными рукавами. Они ели из плоских котелков, разглядывали прохожих и громко смеялись. Советская улица шла от самого вокзала и упиралась в Цветник — парк под горой Горячей, отрогом Машука. До войны Цветник был любимым местом гуляния пятигорчан и курортников. Сейчас здесь полуголые немецкие солдаты обливались из ведер минеральной водой — день выдался на редкость жаркий. Замки со всех магазинов были сбиты. На тротуарах сверкали осколки витрин. Кое-где мостовые были белыми, словно только сейчас выпал неурочный снег. Этот снег поскрипывал под подошвой, как настоящий. «Сахарный песок», — догадался Юра. И всюду флаги — красные с белым кругом посредине полотнища, а в кругу черная, режущая глаз свастика. И всюду, куда ни глянешь, приказы, приказы, приказы: на заборах, на стенах домов. За каждой строкой их стояла смерть. Смертная казнь за хранение огнестрельного оружия и военного имущества, за укрытие партизан, коммунистов, военнослужащих Красной Армии, за появление на улице после восьми часов вечера. У Цветника в двухэтажном доме, на застекленной веранде уже было открыто кабаре. «Für Offizire», — прочел Юра на вывеске. Из распахнутых настежь окон доносился патефонный вздох певца-эммигранта… На плечо Юры легла чья-то рука. Он обернулся и увидел высокого сероглазого парня лет семнадцати. Лицо его было Юре знакомо, но он не мог вспомнить, где видел этого человека. — Как поживает Нина Елистратовна? — спросил парень. — Н-ничего. — Я учился у твоей матери. Меня зовут Спартак. Спартак Никитин… Ты что здесь делаешь? — А ты? — Да вот знакомлюсь с новым порядком. — Ну и как? Спартак неопределенно пожал плечами. — Послушай, — сказал Юра, — а почему у них флаги красные? — Они тоже величают себя социалистами. Юра разинул рот. — Они что же, строят социализм? — Ага. На костях других народов, — понизив голос, ответил Спартак. — И партия Гитлера называется Национал-социалистская немецкая рабочая партия. Рабочая, заметь. Это чтобы народ околпачивать. И ведь околпачивали, да еще как! — Он кивнул в сторону гогочущих полуголых солдат. — Ишь, как радуются. Ну, погодите, гады… Спартак замолчал. Серые глаза его сузились. А на скулах вспухли желваки. — Слушай, Юра, — сказал он. — Ты скажи Нине Елистратовне: мол, Спартак Никитин хочет с ней кое о чем посоветоваться. — Когда ты зайдешь? — спросил Юра. — Сегодня вечером, можно? — Хорошо. Я передам.
Встречи
У Нины Елистратовны сидела ее давнишняя подруга — Анна Ивановна Переверзева. Врач родильного дома, она с самого начала войны перешла работать в госпиталь. Когда фронт стал приближаться, госпиталь эвакуировали, а Переверзева осталась: на руках у нее было двадцать тяжело раненных красноармейцев. Едва гитлеровцы заняли Пятигорск, в госпитале появились трое пехотных офицеров. Они сунулись было в палаты, но их остановила табличка на одной из дверей: «Flecktyphus» (сыпной тиф). Офицеры сели в машину и укатили. — Ох, Нина, не знаю, что и делать, — говорила Анна Ивановна. — Держать раненых дальше опасно. Каждую минуту может нагрянуть гестапо. Где мне их спрятать? — Хорошо бы переправить через линию фронта. — А одежда? А документы? — Одежду найдем. И насчет документов тоже надо прикинуть. Да, Аня, не думали мы с тобой, не гадали, что дождемся такой беды. Надо что-то делать. — Надо, — согласилась Анна Ивановна. — Для начала хочу встретиться с Никитиной. Ты ее знаешь? — Жену Никитина, председателя краевой партизанской комиссии? — Да. Думаю, у нее должны быть какие-то связи… В коридоре послышались быстрые шаги. Нина Елистратовна умолкла. Дверь распахнулась, и вошел Юра. — Здравствуйте, Анна Ивановна! — Здравствуй, Юрик. Вон ты какой вымахал. А я помню, когда тебе от роду было… — Лет пять? — Нет. Когда тебе было всего две минуты… Ну, Ниночка, я пошла. — Я провожу тебя… Когда Нина Елистратовна вернулась, Юра ходил по комнате из угла в угол. Вид у него был озабоченный. — Ты мне хочешь что-то сказать? — спросила Нина Елистратовна. — Понимаешь, ма… Ну, одним словом, мы с ребятами хотели бы собраться. Завтра у Левы Акимова день рождения. Можно у нас? Нина Елистратовна подошла к сыну. — У Левы ведь день рождения в январе, а сейчас август. Зачем ты так? Если вам надо встретиться, я не возражаю. Когда они придут? — В пять. А сегодня к тебе собирался Спартак Никитин. — Никитин?! — удивленно переспросила Нина Елистратовна. — А почему это так тебя взволновало? — Знаешь, удивительное совпадение. Мы с Анной Ивановной буквально минуту назад говорили- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (26) »
Последние комментарии
1 час 27 минут назад
1 день 14 часов назад
1 день 19 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 6 часов назад