Прииск в тайге [Анатолий Иванович Дементьев] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (98) »
ГЛАВА ВТОРАЯ
Когда в низины ринулись первые вешние ручьи, Степан стал собираться в тайгу. Было еще холодно, кое-где лежал снег, большие лужи ночами покрывались толстой коркой льда. Вечером пришли Филат Каргаполов, Никанор Чупин и знаменитый зареченский певец Василий Топорков, прозванный Соловьем. Каргаполов — старик с длинной седой бородой и живыми умными глазами. Несмотря на свои шестьдесят четыре года, был он крепок, ходил не согнувшись, имел редкостную силу: шутя гнул подковы, пудовыми гирями играл, как мячиками. Опытный старатель, он не раз находил золото, но деньги у него не держались. Разбогатев, быстро спускал нажитое и опять отправлялся в тайгу. — Не люблю скопидомов, — говаривал Филат. — Никогда им не был и быть не желаю. Деньги — дело наживное. Для чего их копить, коли не пользоваться? Если фартило, Каргаполов покупал себе и домочадцам новую одежду, разную утварь, а на оставшиеся начинал гулять. Приходи тогда любой к Филату, никому не откажет, напоит и накормит. — Детям бы приберег, непутевый, — укоряли его. — Дочери уже заневестились и парнишка подрастает. — Еще чего, — хмурился старик. — Я детей не обижаю, а на готовое пусть не надеются. Мои-то родители, не тем будь помянуты, мне одну рубаху оставили, и ту в заплатах. Сам учился наживать. Пусть и они так. А дочерей моих нечего трогать. И лицом удались, и руки у них золотые, и характеру доброго. Найдется хороший человек — бери как есть, а нет — и не надо. Никанор Чупин — красивый мужик, — с Вагановым сошелся случайно: Степан подобрал его на улице пьяного и избитого до полусмерти отчаянными приисковыми парнями. Не могли парни простить Никанору, что он пришелся по сердцу зареченским девчатам. Василий Топорков, или Соловей, был родом с Волги. Там у него осталась семья. Прослышав, что на Урале золото гребут лопатами, Василий приехал в надежде разбогатеть. Шел ему сороковой год, а казался он много старше. Но когда Топорков пел, лицо светлело, глаза лучились, морщины разглаживались. Летом Василий работал со старателями, а зимой жил у знакомых, был неизменным гостем на всех свадьбах и других празднествах. Когда все собрались, Ваганов заговорил: — Значит, так, мужики. Выходить пора: земля подошла, кайла возьмет. До места доберемся — и совсем подоспеет. Через день артель ушла в тайгу. На двух лошаденках везли лопаты, кайлы, топоры, ковши, мешки с хлебом и крупой и другую поклажу. Степан вел артель в Глухой Лог. Еще осенью он напал на хорошие знаки и сделал заявку. Глухой Лог — место отдаленное, вокруг болота, горы, покрытые темным ельником. Ваганов знал хорошо эти места. К вечеру второго дня встретили небольшой ручей. Степан осмотрелся и уверенно сказал: — Стало быть, здесь. Старатели поставили балаган, развели костер, сварили ужин, плотно поели и полезли в балаган спать. Утром Ваганов поднялся раньше всех и растолкал товарищей. — Поднимайтесь, православные. Кто рано встает, тому бог подает. Степан отошел шагов на сто вверх по ручью, перекрестился широким размашистым крестом и, поплевав на руки, ударил кайлой. Рядом с ним встали Чупин и Каргаполов. Пока они били дудку, Никита и Соловей налаживали промывальный станок. — Где лывка, там и промывка, — сказал, подмигивая, Василий. — Эх, кабы фартануло! Уйду в Расею. Земляков повидать охота. Первые смывки оказались небогатыми. Старатели приуныли. Две недели бились впустую. Каргаполов стал собираться в другое место. Глядя на него, заволновались и остальные. Степан еле уговорил товарищей поработать еще. Пробили новые дудки — пусто. Ударили последний раз — нашли золото. В Зареченске скоро узнали, что Ваганову и Каргаполову пофартило. Никто не удивился, когда Степан поставил новый, под железной крышей пятистенный дом, а рядом начал строить второй — для Никиты. Крепко поверил дядя, что племянник принес ему счастье. Ведь сколько лет не мог выбиться из нужды, а тут одним махом разбогател. — Широко шагает Рябой, — говорили завистники, — не порвал бы штаны. С первыми заморозками старатели потянулись из тайги. Вагановская артель пришла последней. Уговорились по весне опять работать вместе, только Соловей снова засобирался в далекую Расею. На радостях завалился с приятелями в кабак и за три дня спустил все деньги, а, может, их у него выкрали. Из Зареченска Топорков не ушел, снова пел в церковном хоре, только голос был уже не тот: словно треснуло что-то в груди у знаменитого Соловья, и на высоких нотах голос дребезжал. Второй дом строители закончили, когда выпал снег. Степан Дорофеевич все осмотрел придирчивым взглядом и остался доволен. Позвал Никиту. — Нравится? — Дом- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (98) »
Последние комментарии
36 минут 40 секунд назад
54 минут 3 секунд назад
1 час 18 минут назад
1 час 50 минут назад
2 часов 57 минут назад
4 часов 38 минут назад