Два уха и хвост [Фредерик Дар Сан-Антонио] (fb2) читать постранично, страница - 2

своего металлического чемоданчика. Что скажут другие? Это грозит кровопусканием. Укол отправляет его в отключку. Настой травы забвения как никогда к месту.

* * *

— Ну, как, нормально? — спрашивает лейтенант Лоран у пожарного, сидящего рядом с ним в кабине большой машины.

Пожарный Сан-Антонио поглаживает металлический бок чемоданчика, положив его на колени.

— В самом лучшем виде, лейтенант.

Сколь ни деликатен Лоран, ему не удержаться от вопросов, слегка выходящих за рамки.

— Я не спрашиваю у вас, какой во всем этом смысл, — тянет он в надежде, что его сосед по сиденью зажжет фонарь.

— Вы очень любезны, — отвечает пожарный Сан-Антонио.

И ничего не добавляет. Ну, куда денешься, совершенно секретно! Лейтенант Лоран тихонько вздыхает с сожалением и остается в неведении.

Глава II ПУТЕШЕСТВЕННИКИ БЕЗ БАГАЖА

Присутствующие господа толпятся вокруг чемоданчика, словно речь идет о только что вскрытом саркофаге.

Тут новый директор Фараонии (преемник того, кто сменил Берюрье), вице-заместитель государственного секретаря, майор Фланель (из канцелярии президента), затем еще шишка из ДСТ, имя которой я не помню, потому что забыл.

— Все прошло хорошо, комиссар? — спрашивает мой «босс» небрежным тоном, точно дело двигалось само по себе.

Это маленький толстяк, начисто ощипанный сверху, багровеющий при малейшем приложенном усилии (например, когда открывает ящик своего стола).

— Чрезвычайно хорошо, — отвечаю я.

Терпеть не могу ареопагов. Люди не слова, но трепа, плетущие интриги в министерских кулуарах, прямодушные, как визиготы, всегда готовые послать тебя забесплатно в драку, чтобы отвернуться, как только события примут плохой оборот; люди, присваивающие твои победы, оставляя тебе только лейкопластырь и нагоняи; надоели мне они хуже редьки, опротивели индюшинной надутостью и жеманным лицемерием и, чтобы сказать уже раз и навсегда, вызывают неудержимое желание блевать.

С ужасом смотрю я на этих пронырливых ничтожеств, награжденных по рангу, до подлости жадных, темных заговорщиков и записных шаркунов всех помпезных мероприятий; смотрю, воздавая хвалу Создателю, сотворившему меня не по их образу, снабдив совершенно другими недостатками и обеспечив несколькими качествами, которые служат мне средством очищения.

— Вы открывали чемоданчик, комиссар? — вопрошает вице-как-его-там.

— Нет, господин министр, — опрыскиваю я сановитое рыло духами, что приводит в конвульсивное содрогание жалкий улитковый рожок в его плавках для худозадых.

И добавляю:

— Я бы себе не позволил, в задание входило только завладеть им.

— А он не заминирован? — отважно ляпает майор Фланель.

Военное соображение мгновенно вызывает массовое отступление, так что шишка из ДСТ проходит прямо по моей ноге, чертов болван!

— Его просветили рентгеном в лаборатории, мой майор; ничего подозрительного не обнаружили.

— Ну, тогда, право же, откройте его, комиссар, — просит меня директор. — Эта честь принадлежит вам, поскольку именно вы его захватили.

Захватили! Клянусь, среди них есть, кто не плюет на стыд!

Я приближаюсь к чемоданчику с массивными застежками и откидываю их одновременным движением больших пальцев. Присутствующие отступают еще дальше. Но поскольку я не превращаюсь в конфетти, они подступают обратно. Точно рыбешки, бросающиеся врассыпную, когда раздается всплеск, а затем быстро возвращающиеся посмотреть, что упало.

Чемоданчик выложен полиэфиром красного цвета, в котором устроены четыре углубления для стеклянных банок (в каждом по банке). Внутри банок ничего, кроме какого-то мутноватого вещества на самом дне. На завинченных крышках этикетки, содержащие предписания на английском с примесью латыни и стилизованные черепа внизу.

Собравшиеся господа настороженно смотрят на четыре емкости. Можно решить, что это пустые банки из-под варенья или же футляры для объективов.

— Право слово, думаю, наши американские коллеги будут удовлетворены, — лепечет мой начальник.

Он становится почти пурпурным, произнеся это. На месте молодца я бы последил за своим артериальным давлением. Мне вспоминается дорогой Ахилл прежних времен. Тот выглядел, как помесь английского лорда с французским графом или герцогом. Новый же напоминает хозяина бистро, поднявшегося до владельца крупной пивной. У него вид человека, довольного собой и готового обнести всех присутствующих выпивкой за счет заведения.

— Им уже сообщили об успехе предприятия? — спрашивает вице-черт-те-чего.

— Еще нет, оставляю вам это удовольствие, — лижет его мой директор бистро прямо вдоль голубой яремной вены.

— В таком случае я немедленно связываюсь с посольством США.

Майор Фланель бормочет:

— А в ожидании пока они заберут эту дрянь, куда мы ее денем?

Ему отвечает молчание. Красноречивое. Все впериваются в сосуды с высоким процентным содержанием насильственной