Про то, как вредно спасать драконов [Евгения Васильевна Барбуца] (fb2) читать постранично, страница - 134


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Жертву всегда в итоге отдают на корм, — пыталась я донести до этой блаженной простую мысль. — Он здесь уже три дня провалялся, и до сих пор относительно цел.

— Заткнись. Делай что положено, — направила она стрелу с солнечным камнем прямо в голову моего Таша.

Оказывается этот Морнан ее сводный братец, который пропал три года назад. Причем пропал он без вести, ни слуху, ни духу. Пока не засветился пару раз, эта слабоумная решила найти любимого братца, с которым дружила с пеленок. Она в истребители пошла, лишь бы его найти.

Вот и нашла. Как увидела, в каком он состоянии, вообще последние мозги перекрыло, хотя она этим добром и раньше не страдала.

— Рэйка, его аура черна, — делаю последнюю попытку.

У меня, конечно, был определенный план, но вот как раз в этом месте он и провалился. Ну, ни как я не рассчитывала на неадекватное поведение одной бешеной магички.

Так вот, как только она осознала, что жить ее брату осталось не долго, она кинулась ко мне с просьбой вылечить его. На что я резко отказала. У меня на то были довольно веские причины, которые ее не интересовали. Тут-то и выяснилось, что наша дорогая магичка носит с собой, подобранную в прошлый рейд, стрелу с солнечным наконечником. И эту самую стрелу она направила на не до конца вылеченного Таша. Я, было, рванула его защищать, так эта тварь его еще и плетью связала. Так плохо мне даже во время обучения Ларика не было.

И ведь то, что я сейчас делаю, гробит мою жизнь буквально на глазах. Вон уже кровь из глаз потекла. Все же некромантские обряды на пару с целительством — это истинное самоубийство. Руку жжет неимоверно, сознание держится на честном слове. Я даже не заметила, как орать начала.

На крики сбежалась вся команда. Вовремя они, как раз к кульминации. Их ошарашенных взглядов я, наверное, никогда не забуду.

Еще больше их глаза увеличились, когда я все-таки смогла подняться на ноги.

— Рэйка, этот отступник будет жить, я не ошиблась, плохой мальчик именно он. Отпусти метаморфа.

Отступника мне не простили, и запустили в меня слабенькую воздушную волну. И зря. Я ведь даже догадываюсь, какой обряд проводил этот ее братик-друг, и даже ошибку его назвать могу, в результате которой он впал в кому, и распылил свой резерв по периметру. Глупый он, и торопливый, такие сложные обряды не терпят столь очевидных ошибок. Зря он охранку не поставил. И отвод не сделал. Глупый. Но талантливый зараза, жаль отступник.

Об этом я успела подумать в процессе полета по направлению к Ташу. Опять поднимаюсь на ноги и обращаюсь к застывшей команде.

— Алак. Я не предам, пока не предадут меня, — откуда у меня появились силы на столь спокойный тон, сама не знаю. — Алак Алдар, меня предали. Моему близкому существу грозила смерть от руки члена твоей команды. Договор нарушен. Расторгнуть печать!

Тут на моем лбу вспыхнул знак верности, который я когда-то нанесла себе сама в порыве доверия. Вспыхнул и исчез, теперь на всегда. После чего появились руны на наших ладонях. Моей и Алака. Тоже вспыхнули и материализовали контракт.

Я так увлеклась происходящим и попытками удержать свое сознание, что не заметила, как появился Ксадар.

— Что упырь задери, здесь происходит? — народ дружно оборачивается на грозный рык дракона.

Я тем временем обнимаю Таша за шею и уговариваю его потерпеть. Боль пройдет. И у меня тоже пройдет. И не важно, что болит сердце.

— Ла Тао? — замечает он меня. В его глазах беспокойство. Ну, да, так я и поверила.

— А не пойти бы вам далеко-далеко? — улыбаюсь устало, и делаю то, что обычно делала с трупами. Представила свет и круг тьмы, хочу туда. Нет лучше туда, где есть снег. Я его только раз видела.

— Сана не смей, — каким-то образом Ксадар все понял.

А я уже летела в эту тьму, крепко прижимая Таша к своей груди. А оказывается, в этой тьме есть маленькие точки света. Звезды. Красиво. Но снег красивее. Мой организм не выдерживает такого наглого насилия над собой. Мой резерв машет мне ручкой окончательно. Что-то вспыхнуло в моей голове, или же вокруг, я понять уже не могу.

«Сана, нет» — последнее что слышу, жалобный скулеж Таша.

А дальше тьма.


Холодно. Мягко. Не чувству тела. Зато слышу шум воды. В закрытые веки пробивается неясный свет.

«Сана, проснись. Прошу. Не умирай. У нас же все получилось. Не бросай меня».

Тело разрывает мощный поток боли. Ничего кроме боли.

Не дождетесь.