Лирика разных лет [Марк Соломонович Гроссман] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

На якоря поставив корабли.
Крутили патефон американцы
От плачущего мальчика вдали.
Он ковылял устало по проселку
И вдруг увидел нас в пыли, в дыму.
Мы в этот день форсировали Волгу.
Мы шли к нему. К мальчишке своему.
Волга — Дон,
1942

Бои гремят еще в Европе

Бои гремят еще в Европе,
И смерть еще свое берет.
Но минет время, в свой черед
Планета вспомнит об окопе.
Откуда мы пошли вперед.
Волга,
ноябрь 1942

Баллада об уральском танке

Михаилу Львову

Снаряды грызли землю Сталинграда.
Вскипала Волга. Мертвый плыл паром.
Горбатый, грязный, как исчадье ада,
Немецкий танк поднялся над бугром.
Он пол-Европы траками пометил.
Броней сметал он все перед собой.
И вот стоит у Волги на рассвете.
От выбоин и вмятин весь рябой.
Еще мгновенье — и на этом танке
Опустят люк. Рванется танк, дрожа.
Начнут полосовать его болванки
Тяжелое железо блиндажа.
Еще мгновенье…
Но в раскатах грома.
Стоявшая в укрытье до сих пор.
Рванулась из-за рухнувшего дома
Уральская машина на бугор.
Провыл снаряд немецкой пушки куцей.
Но шел наш танк по прежнему пути.
И понял враг: ему не увернуться.
От лобовой атаки не уйти.
Они сцепились, будто в рукопашной.
Сшибая бронированные лбы.
И замерли заклиненные башни.
И оба танка встали на дыбы.
…Мы шли вперед знакомыми местами.
Оставив на высоком берегу
Машину с опаленными крестами.
С оборванными траками в снегу.
А рядом с нами медленно и грозно.
Весь в ранах и рубцах, без тягача.
Шел танк уральский по земле морозной.
Магнитогорской сталью грохоча.
В пути спросил один солдат другого:
— Ты, кажется, с Урала, побратим!
И руку он потряс ему без слова.
И все без слов понятно было им.
Сталинград — Котельниково,
1942

В станице пушки… пыль… обозы…

В станице пушки… пыль… обозы…
Дымят у мазанок огни,
Смолою пахнет от повозок,
Когда рядком стоят они.
Бойцы у кухонь с котелками,
Солдатским щам пришел черед.
И кто-то точит нож о камень,
И кто-то дремлет наперед.
Поет цыганка, будто стонет.
Звенит монисто из монет.
Играет юность на гармони
Все о любви, которой нет.
Завороженные трехрядкой,
Солдаты песенку хрипят.
И смотрят девушки украдкой
На славных стриженых ребят.
В реке чумазые, как черти.
Саперы мостик чинят вброд.
…Как будто — ни войны, ни смерти, —
К страде готовится народ.
Дон, 1943

Шинель бойца давно заиндевела

Шинель бойца давно заиндевела.
Трещит мороз. Костер дымит сырой.
В окопе все покрыто белой
Шершавою обветренной корой.
Солдат не замечает снежной пыли,
Утрат не помнит горьких и потерь, —
Бойцы сегодня письма получили,
И он с детьми беседует теперь.
1941

В солдатском зеркальце случайно

В солдатском зеркальце случайно
Увидишь свой висок седой,
И станет на душе печально,
Что ты уже не молодой.
Но завершив атаку дружно,
Где столько крови утекло,
Поймешь, что хмуриться не нужно,
Что лжет бездушное стекло.
В полях, снарядами избитых,
И ты, сражаясь на бегу,
Не дал Отечество в обиду.
На разграбление врагу.
И ты спешил со всеми рядом,
Не уступая никому,
И седина твоя — награда
Тебе и делу твоему.
Пусть время лица наши сушит,
Пусть в стеклах — белый пепел дат, —
Не в стужу зеркала, а в душу
Взгляни — и улыбнись, солдат.
1943

В окопе, в поле

Тишина полевая
И полыни пыльца.
Пыль полей истлевает
На морщинах лица.
И в душе у солдата
Эта тишь, как ожог.
Будто где-то когда-то