Последнее слово по «делу Ив Роше» [Алексей Анатольевич Навальный] (fb2) читать постранично, страница - 2

использует государство. Оно стало сутью государственной власти, сутью ее.

Мы смотрим выступления первых лиц — там же вранье от первого до последнего слова. Вчера выступает Путин: «У нас нет дворцов». Да мы фотографируем эти дворцы в месяц по три штуки, выкладываем, показываем. «Нет у нас дворцов. Нет у нас каких-то олигархов, которые кормятся от государства». Да вот же, пожалуйста, документики посмотрите, как руководитель РЖД на кипрские и панамские оффшорные компании половину уже госкорпорации отводит.

Зачем терпеть это вранье? Зачем смотреть в стол? Извините, что я вас в какую-то философию утягиваю, но жизнь слишком коротка, чтобы в стол смотреть. По большому счету, ну а че там, в этой жизни-то? Я не успел оглянуться — мне уже почти сорок. Не успею оглянуться, и вот внуки. А потом мы все не успеем оглянуться, и мы уже лежим в постели, и вокруг нас стоят родственники, которые думают: «Скорее бы он отдал концы и освободил жилплощадь»

И в какой-то момент мы будем понимать, что не имело смысла вообще ничего из того, что мы делали, для чего мы смотрели в стол и молчали.

Смысл имеют только те моменты в нашей жизни, то время, когда мы делаем что-то правильное, когда нам не нужно смотреть в стол, когда мы можем просто честно посмотреть в глаза друг другу, просто поднять эти глаза. Вот это имеет смысл, а все остальное смысла не имеет.

Поэтому для меня, я не скрою, это болезненная ситуация. И хитрый, болезненный формат, который выбрал Кремль для борьбы со мной, когда они не просто меня пытаются посадить, а каких-то притянуть туда еще невиновных человек. Офицеров, там, с пятью детьми. И я должен смотреть в глаза его жене. У нас очень многих людей по Болотному делу посадили ни за что, просто для того, чтобы застрашить меня. Сейчас брата моего, понимаете, вот у него тоже жена двое детей, и я должен как-то вот сейчас с родителями. Они все понимают, поддерживают, я им очень благодарен.

Передайте им там всем: да они меня этим цепляют. Тем, что они вместе со мной каких-хо еще невиновных людей паровозом тащат. Но — может быть, плохую вещь скажу — но даже взятие заложников меня не остановит. Потому что все в жизни не имеет смысла, если терпеть бесконечное вранье, быть согласным со всем.

Никогда не соглашусь с той системой, которая выстроена сейчас в стране, потому что эта система направлена на то, чтобы грабить всех, кто находится в этом зале.

У нас все выстроено в таком смысле, что существует хунта, прямо в буквальном смысле хунта. Двадцать человек, которые стали миллиардерами, захватив все — от госзакупок до продажи нефти. Есть тысяча человек, которые находятся у кормушки этой хунты. Не больше тысячи. Есть несколько процентов активного населения, которому это не нравится. И есть миллионы смотрящих в стол. Я не остановлю свою борьбу с вот этой хунтой. Я буду продолжать агитировать, баламутить — как угодно —– тех самых людей, которые глядят в стол, вас в том числе всех.

Знаете, я не жалею, что позвал людей на несанкционированную акцию. Вот та акция на Лубянке, из-за которой все началось, она, прямо скажем, не удалась. Я не жалею ни секунды, что я это сделал. Я не жалею ни секунды, что направил свои действия в сторону борьбы с коррупцией, на расследования и так далее.

Адвокат Кобзев несколько лет назад, когда мы разбирали дело «Газпрома» или «ВТБ», сказал мне вещь, которая запомнилась: «Алексей, а ведь тебя точно посадят. Рано или поздно, тебя посадят».

Понятно, что человеческое сознание компенсирует это, невозможно жить постоянно с мыслью «Ой, меня посадят». Она вытесняется из головы, но, тем не менее, я отдаю себе отчет в этом во всем. Я могу сказать, что я не жалею ни об одном своем действии. Я буду и дальше призывать людей участвовать в коллективных действиях, в том числе, реализовывать свое право на свободу собраний. Я считаю, что у людей есть законное право на восстание против несправедливой, коррумпированной власти, против хунты, которая все захапала, которая триллионы долларов выкачала из нашей страны в виде продажи нефти и газа. И что мы получили от этого всего? Ничего.

В этой части я повторяю то, что я сказал в последнем слове по «Кировлесу». Мы позволили им, именно мы, глядя в стол, нас ограбить; мы позволили увезти эти наворованные деньги в Европу, мы позволили им превратить нас в скотов.

Что мы приобрели? Чем они с нами расплатились? С вами — глядящими в стол!? Да ничем! Здравоохранение у нас хорошее? Нет у нас здравоохранения! Образование у вас есть? Нет у вас образования! Дороги вам дали хорошие? Нет у вас дорог.

Вот какая зарплата у секретаря суда? Вот судебный пристав получает ну от силы 35 тысяч рублей. Вот, понимаете! Парадоксальная ситуация, когда десяток жуликов всех нас — вас — грабит каждый день. А мы все это терпим. Я это терпеть не буду.

Во-вторых, сколько нужно будет здесь стоять, в метре от этой клетки, внутри этой клетки, — я постою. Я хотел бы еще раз, завершая, сказать, что трюк удался там с моей семьей, с моими близкими. Но, тем не менее, они меня поддерживают во