Михаил Юрьевич Лермонтов [Василий Петрович Авенариус] (fb2) читать постранично, страница - 2

за которым она сидела по часам с малюткой своим на коленях. Играя, она плакала, и унаследовавший ее нервность ребенок плакал вместе с нею.

Не было мальчику и трех лет, как бедная мать скончалась от злой чахотки (24 февраля 1817 г.). Отец, давно не ладивший с тещей, вскоре после похорон жены укатил навсегда из Тархан, оставив маленького сына временно на руках старушки-бабушки, которая как женщина, и притом с большими средствами, естественно, лучше бесприютного вдовца-отца могла воспитать ребенка.

Елисавета Алексеевна Арсеньева была высокого роста, строгого вида, осанистая старуха, с плавною, умною речью; ходила, опираясь на трость, и всем говорила «ты». Только с любимцем-внуком она забывала свою строгость. Вся родня называла ее «бабушкою», а товарищи ее внука по юнкерской школе в Петербурге дали ей впоследствии прозвище Марфа-Посадница.

Когда маленький Мишель стал подрастать, отец неоднократно требовал у тещи возвращения ему сына; но Арсеньева и слышать об этом не хотела, и свидания между отцом и сыном происходили только изредка и урывками. Семнадцати лет Мишель лишился отца, и что утрата эта была ему тяжела, видно из следующих строф, посвященных его памяти:

Но сильно серчать на бабушку за такое отчужде ние его от отца Лермонтов не мог: милая старушка души в нем не чаяла и исполняла всякую его прихоть

Привольно жилось мальчику в Тарханах — и много лет спустя, среди шумной пестрой толпы столичной, перед ним вдруг воскресало его беззаботное детство:

Телосложения маленький Лермонтов был довольно слабого, косолап и ростом мал. Тем не менее, он отличался всегда между сверстниками бойкостью и шаловливостью. Вначале товарищами его детских игр были дворовые мальчики; а когда ему минуло шесть лет, бабушка Елисавета Алексеевна, желая облегчить ему и сделать приятнее первое учение, взяла к себе в дом еще двух однолеток его — сыновей соседки, племянницы ее Шан-Гирей. Первым учителем и дядькой их был старик-француз Жако, которого вскоре заменил из Петербурга француз же Капэ. Преподавание шло вообще успешно: благодаря своим природным способностям Лермонтов учился легко и в особенности любил рисование; только уроки музыки были для него пыткой. Нрава он был доброго и чувствительного, вежлив и услужлив; но и тогда уже в нем, как общем баловне, проявлялась крайняя настойчивость и упрямство. Так, например, учитель Капэ, большой любитель жаркого из молодых галчат, хотя и убеждал своих воспитанников, что нет ничего вкуснее этого блюда, но отведать его не мог заставить Мишеля, который называл этих птиц «падалью». В другой раз, когда один из маленьких товарищей Лермонтова не хотел исполнить какое-то его требование, тот настоял-таки на своем.

— Хоть умри, но ты должен это сделать!

Игры мальчиков носили по преимуществу военный характер: в саду они возвели батарею, которую потом брали приступом. Ездили они также верхом и, вооруженные детскими ружьями, ходили на охоту.

В 1824 году Арсеньева повезла своего золотушного внука для укрепления здоровья на Кавказские минеральные воды. В Пятигорске они съехались с родною сестрою бабушки Екатериной Алексеевной Хостато-вой, жившей обыкновенно в своем кавказском имении Шелковицы, на Тереке. За неустрашимость свою Хостатова заслужила у соседей название «авангардной помещицы». Дикие горцы нередко делали ночные набеги на Шелковицы, но старушка-владелица, пробужденная набатом, спрашивала только: «Горит, что ли?», На ответ же, что черкесы пошаливают, она преспокойно поворачивалась на другой бок и опять засыпала. Рассказы бесстрашной тетки, а еще более природа Кавказа, дикая и величавая, произвели на десятилетнего Лермонтова уже в ту раннюю пору жизни неизгладимое впечатление. Кавказу посвящено им одно из первых его стихотворений, каждый куплет которого оканчивается словами: «Люблю я Кавказ».

III

Но вот настала пора отдать Мишеля в настоящую школу. Когда мальчику стукнуло пятнадцать лет, бабушка перебралась с ним в Москву. Вместо уволенного между тем Капэ их сопровождал француз же Жандро, почтенный полковник наполеоновской гвардии,