2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
ткани для патологоанатомических исследований. Я не верила своим ушам. Только что я провела несколько дней на съезде национальной организации NAMI вместе с сотнями представителей других семей, у членов которых были диагностированы тяжелые психические заболевания. Доктор Лью Джадд, бывший директор Национального института психического здоровья, вел пленарное заседание по научно-исследовательским вопросам, где несколько ведущих ученых представили результаты своих работ. Семьи членов NAMI обожают узнавать новые научные данные и делиться ими, поэтому мне казалось невероятным, что передаваемых для исследований образцов мозговой ткани может не хватать. Я решила, что проблема лишь в недостаточной информированности. Я считала, что, стоит семьям из NAMI узнать, что тканей для исследований не хватает, они тут же развернут в рамках организации кампанию в поддержку завещания мозга для науки, и проблема будет решена.
В следующем, 1994 году меня избрали в совет директоров национальной организации NAMI. Возможность служить этой замечательной организации приводила меня в трепет огромной честью и ответственностью. Разумеется, основу моей программы составила популяризация завещания мозга на научные нужды и проблема дефицита имеющейся в распоряжении ученых мозговой ткани людей, у которых были диагностированы психические заболевания. Я назвала это «проблемой ткани». Средний возраст членов NAMI составлял 67 лет, мне же было всего 35. Я гордилась тем, что стала самым молодым человеком, когда-либо избранным в состав совета директоров этой организации. У меня была масса энергии, и я рвалась в бой.
Получив новый статус в NAMI, я сразу принялась выступать по всей стране с ключевыми докладами на ежегодных конференциях организаций отдельных штатов. До того как я начала эту кампанию, Гарвардский центр ресурсов мозговой ткани (Банк мозга[3]), расположенный по соседству с лабораторией Франсин Бенес, получал мозг умерших людей, у которых было диагностировано какое-либо психическое заболевание, реже трех раз в год. Этого едва хватало для исследовательских нужд лаборатории Франсин и тем более для поставок мозговой ткани другим авторитетным лабораториям. Число передаваемых банку образцов мозга психических больных начало расти уже через несколько месяцев после начала моих разъездов. В настоящее время этот показатель составляет от 25 до 35 образцов в год. А научное сообщество могло бы успешно и с пользой обрабатывать и сотню образцов в год.
Я понимала, что на первых порах в ходе моих докладов, посвященных «проблеме ткани», тема передачи мозга для исследований будет вызывать содрогание у части аудитории. Мне было понятно, что в один прекрасный момент до слушателей дойдет: «Боже мой, да ведь ей нужен МОЙ мозг!» И тогда я им скажу: «Да, действительно нужен, но не тревожьтесь, с этим нет никакой спешки!» Чтобы развеять страх, я написала для Банка мозга рекламную песенку под названием 1800 BRAIN ВANК![4] и стала ездить с гитарой в роли Поющего Ученого[5]. Когда я подходила к теме завещания мозга на нужды науки, среди публики начинало нарастать напряжение, и тогда я доставала гитару и пела эту песенку. Песенка, похоже, получилась достаточно глупой, чтобы снять напряжение, достучаться до сердец слушателей и дать мне возможность хоть как-то донести до них мои мысли.
Все, что я делала в NAMI, наполняло мою жизнь глубоким смыслом, а научная работа в лаборатории Франсин Бенес тем временем успешно продвигалась. Моим первым проектом там был совместный проект с Франсин, посвященный разработке экспериментальной методики, позволяющей визуализировать три системы нейромедиаторов в одном и том же образце ткани. Нейромедиаторами называют химические вещества, с помощью которых клетки мозга передают сигналы друг другу. Эта работа была важна, потому что новейшие нестандартные антипсихотические средства предназначены для воздействия не на одну систему нейромедиаторов, а сразу на несколько. Возможность визуализировать три различные системы в одном и том же образце ткани помогала нам разбираться в тонких взаимодействиях этих систем. Наша цель состояла в том, чтобы лучше понять механизмы работы микросхем человеческого мозга, то есть какие клетки с помощью каких веществ передают сигналы в тех или иных участках мозга и какое количество подобных веществ они при этом используют. Чем лучше мы поймем различия, имеющиеся на клеточном уровне между мозгом пациентов, у которых диагностированы какие-либо тяжелые психические заболевания, и нормально работающим мозгом людей из контрольных групп, тем больше смогут сделать врачи, помогая соответствующими средствами лечения тем, кто в них нуждается. Весной 1995 года результаты этой работы попали на обложку журнала BioTechniques, а в 1996 году мы удостоились за них престижной премии Майселла, присуждаемой отделением психиатрии Гарвардской медицинской школы. Я обожала свою работу в
Последние комментарии
6 часов 22 минут назад
20 часов 17 минут назад
21 часов 49 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 1 час назад
1 день 7 часов назад