Обзор детских журналов [Николай Александрович Добролюбов] (fb2) читать постранично, страница - 6

ночью – и с глазами ничего не увидишь», и желанием, чтобы «солнце светило тут ночью хоть на то время, когда приезжают путешественники» (стр. 161). Продолжение соответствует этому остроумному началу, и если бы оно перенесено было в водевиль, то могло бы заставить весь раек «животики надорвать». Как видно, автор преимущественно эту цель и имел в виду и для достижения ее не боялся выставить себя даже в очень невыгодном свете относительно степени своего нравственного развития и образа мыслей. Например, он в гостинице не позаботился с вечера оставить сапоги у дверей, чтобы их вычистили. Служитель входит к нему утром и спрашивает: «Есть у вас сапоги?» Автор отвечает более наивно, нежели остроумно: «Есть; не без сапог же я приехал». Но служитель вразумляет его, в чем дело, и тогда наш путешественник изъявляет желание, чтоб ему вычистили сапоги поскорее. Служитель объясняет, что этого нельзя, потому что у него уже есть для чистки 156 пар других сапог, отданных прежде, и эти приходятся 157-м нумером. Но автор наш пускается в остроумные словопрения такого рода: «Послушайте, – мои сапоги 1 №; они из петербургского опойка, а русская кожа – крепче всех кож на свете; да и делал же их немец…»^[1] повторяет, что дело не в том, а нужно было их выставить у дверей заранее, и они бы попали прежде других. А остроумный автор наш выводит такое заключение: «Выходит, что и в Германии надо выставляться, чтобы даже между сапогами попасть в высшие нумера! Ах, Берлин! Напрасно же я его искал вчера так жарко!» (стр. 163). Заключение это немножко неожиданно; но остроумие автора ничем не стесняется… Он из кожи лезет, чтоб только сострить что-нибудь и состроить каламбур. Вот несколько образчиков: «Я улыбался, в ответ на его улыбку, из вежливости и гордости, чтобы ни на одну улыбку не одолжаться» (стр. 163). «Рейнские вина, – разумеется, на самом Рейне, – очень хороши, даже лучше рейнских немцев» (стр. 164). «В Австрии 20 мильонов славян и всего 5 мильонов немцев. Что ж за беда, что их так мало? Пусть бы их хоть и совсем не было, – я и в этом еще беды не вижу» (стр. 165). «Деятельный народ в Германии: ни одна собака без дела не остается» (стр. 172). «Фридрих II легок лишь на помине, в истории да в анекдотах, – а то куда был тяжел!» (стр. 173). «Что это такое? – Тиргартен (звериный сад). – Что ж, тут звери прогуливаются?» (стр. 173)… Всех острот, впрочем, не перечислишь… Замечательно только то, что для красного словца автор нисколько не колеблется пожертвовать строгостью исторической истины. То он приобретет в Берлине крейцеры, которые там вовсе не в ходу, то расскажет, что каждому доктору нужно здесь платить по два червонца за визит, то уверит, что его кто-то из немцев назвал Чичиковым, по причине трудности его собственной фамилии, и т. д. А между тем это неприличное, бесплодное и ненужное шутовство дурного тона пересыпается звонкими, подчас даже сентиментальными фразами о пользе образования… Хорошо уважение к образованию, которое можно внушить детям рассказами и каламбурами вроде приведенных нами выше!..

Не будем говорить о нелепой сказке «Живая трава» и о дикой повести «Цыгане», в которой, между прочим, опять упоминаются с фарисейской скромностью грязные отношения начальника табора к одной цыганке. Образец подобных повестей мы уже видели в разборе рассказа о волке-оборотне. Не станем распространяться и о «рассказах из русской истории», в которых, рядом с несколькими полезными сведениями, толкуется вкривь и вкось о славянской мифологии и о начале русской истории. Заметим только, что если по недостатку данных до сих пор нельзя сказать об этом ничего положительного и окончательно разъясненного, то неужели нельзя найти в русской же истории предметов более интересных и важных?

Лучше других в «Журнале для детей» статьи: «Очерк жизнеописания Давида Ливингстона», дающий некоторое понятие о жизни и похождениях знаменитого путешественника, «Внутреннее состояние Англии в конце XVII столетия» и «Из записок французского миссионера в Техасе». Эти статьи прочтутся детьми не без пользы и могут заинтересовать их, хотя в этом последнем отношении статья об Англии и могла бы быть составлена удовлетворительнее.

Затем можно еще указать на «Греческую идиллию» как на статью, тоже не совсем лишенную интереса для молодых читателей. Что же касается до приторных разборов «Птички» и «Нивы», двух стихотворений – Плещеева и Жадовской, и такого же отзыва об «Иове» г. Глинки, – до высокопарного рассказа об Эдистонском маяке, до туманно-мелочных размышлений об инстинкте, до реторической амплификации под названием: «Что хорошего в нашей зиме», и пр. т. п., то о них не стоит и слов тратить…

Итак, мы должны, к сожалению, сознаться, что «Журнал для детей» имеет направление скорее вредное, нежели полезное для детей, что занимательность его повестей имеет мистически-легендарный характер, что безобразно сентиментальная тенденция проникает