Рождество в Париже [Людмила Леонидова] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

проговорила Маша, дотронувшись до амулета у себя на шее, и, мысленно призвав удачу, впилась глазами в скачущий шарик.

Круг остановился.

— Ты волшебница, мы выиграли.

— Делаем ставки, — слышится голос крупье.

— Снова на красные?

— Да, — теперь уже крепко сжимая амулет и окончательно поверив в него, выдохнула Маша.

— Опять выиграли! Маша, ты выиграла много денег! Может, хватит?

Маша смотрит на пожилого крупье в поисках поддержки, и ей кажется, что находит ее в самой глубине его бесстрастных для посторонних глаз. «Счастья вам, красивая любящая пара», — словно говорят они!

— Играем дальше, — почти выкрикивает Маша.

— Тогда ставь на цифры, — подсказывает Мишель.

«На цифры… на цифры, на какую же поставить?» Маша вспоминает «Пиковую даму»: тройка, семерка, туз.

— Тройка.

— Ставки сделаны, — произносит крупье.

— Ты опять выиграла!

Толпа любопытных обступила их плотным кольцом.

— Сейчас заменят крупье, — шепнул на ухо Мишель.

— Зачем? — так же шепотом спросила Маша.

— Таковы правила, когда они видят, что идет крупный выигрыш. — Мишель показал глазами на телекамеру, — это делают обязательно.

— Ну, тогда последний раз, — выдохнула Маша и подумала: «Жалко, что нет туза, как в картах».

— Семерка.

Толпа замерла. Шарик, подскакивая, медленно замирает на семерке.

Смена крупье. Появляется молодая женщина.

— Теперь хватит.

Длинная очередь в кассу.

— Может, вам доставить деньги в номер? — Их сопровождает служащий казино. — Желаем вам доброй ночи и ждем вас завтра.

Напряжение постепенно спадает. Маша чувствует усталость, хочется расслабиться.

— Я приму ванну.

— Хорошо, дорогая.

Ванная комната — огромная, с окном и живой зеленью. Посреди — круглая джакузи. Маша пускает воду, раздевается и, распустив волосы, погружается в приятное тепло. Нажатие кнопки — и искусственные волны мягко обволакивают тело и ласкают кожу. Вокруг, на широких мраморных бортах ванны, множество всевозможных флаконов, их горлышки подвязаны бантами, в тон жидкости.

Открыв один из них. Маша чувствует запах цветущего миндаля. Он дурманит. Не хочется ни о чем думать. Мысли растекаются вместе с бархатными волнами джакузи.

Голос Мишеля возвращает ее из забытья. Она видит у него в руках махровый белых халат с шелковой эмблемой отеля. Маша вылезает из ванны, ставит ногу на теплый, с автоматическим подогревом пол и видит себя в зеркалах дорогого апартамента «Цезарь Палас отеля» — невысокую, худенькую, с мокрыми волосами и большими, как блюдца, зелеными глазами. Девушка притрагивается к своему зеркальному изображению: ей до конца не верится, что это она, Маша, — обыкновенная москвичка, любящая и любимая, счастливая и неожиданно богатая.

— Подставь ладошки, — говорила ей в детстве мама, — и ты поймаешь свою счастливую звезду.

— Волшебную?

— Конечно, волшебную.

— Но она не ловится, не ловится, у меня ручки устали, — капризничает Маша.

— Не обязательно держать все время. Она может упасть случайно. Волшебную звезду счастья главное — не упустить.

Маша поднимает вверх руки и держит их над головой, как в детстве, изящно согнув в кистях, напрягая длинные тонкие пальцы.

«Как же долго мне пришлось ждать свою звезду!»

1

Начало декабря в Москве на удивление выдалось очень морозным. Маша, кутаясь в новую шубку, неслась на работу.

Борис Михайлович — шеф Маши — просил сегодня прийти вовремя и не отлучаться, так как его не будет. Мама каждый день повторяла, какое это счастье, что она нашла Маше такую спокойную и приличную работу.

На остановке тридцать третьего троллейбуса народу, как всегда, хватало, нужно было доехать до Садового кольца, а там пересесть или на метро, или еще на один троллейбус. Но это недалеко, вся дорога занимала минут сорок — пятьдесят, а некоторые девочки из министерства, в здании которого ее шеф снимал офис, тратили на дорогу полтора, а то и два часа. Наконец подошел троллейбус. Маше удалось впихнуться и даже занять место.

«Наверное, мама права — работа у меня неплохая», — подумала Маша, устраиваясь поудобнее, чтобы не испачкать полы шубки о грязные огромные сумки какого-то парня.

Борис Михайлович — отец одного обалдуя, который учится в маминой школе, сам предложил взять Машу к себе. Мама считала его чадо способным и всегда защищала на педсоветах. Если бы не авторитет мамы, то его давно бы исключили за поведение. Но учился он хорошо, и это помогало маме отстаивать его перед коллегами.

Уже больше десяти лет она работала во французской спецшколе преподавателем музыки. Мама в молодости подавала надежды, как хороший музыкант. Но после смерти папы она не смогла работать в оркестре — на время гастрольных поездок не с кем было оставлять маленькую Машу. Сначала она брала учеников, а потом, как она говорила, вместе с Машей они пошли в школу. Маше тогда едва исполнилось шесть лет. Школа была элитарная, с