Стихотворения и поэмы [Михаил Аркадьевич Светлов] (fb2) читать постранично, страница - 5

ранило «процветание» нэпманства, пробуждение и распространение идеалов частного преуспеяния, столь цинично противостоящих чистоте революционной морали («Нэпман», «Казино» и другие стихи). Поэта охватили горькие, даже безнадежные настроения, революционная эпоха, казалось ему, утратила свои высокие идеалы, люди измельчали, поэты стали ремесленниками.

Смысл этих строчек очевиден: «каждый кирпич» здания новой, мирной жизни советского общества угрожает героям гражданской войны, изголодавшимся по настоящему делу. Это же горькое заблуждение побуждает Светлова в стихотворении «Перед боем» назвать современную действительность «государственными буднями». Отдавая должное гражданскому темпераменту Маяковского, он бросает презрительные слова в адрес рекламных стихотворений:

Светлову кажется, что революция свернула свои знамена, романтика ушла из современной жизни («Похороны русалки», «Дон-Кихот»). Эти настроения были свойственны и Багрицкому («О соловье и поэте», «О поэте и романтике»), и Тихонову (цикл «Море», например). Поэтам казалось — революционный шквал не иссякнет никогда! Будучи неподготовленными к пониманию более сложных путей развития революции, они пали духом… Но — удивительное дело: одновременно с горькими, пессимистическими стихами Светлов пишет «Рабфаковке» и другие героические стихотворения. Горечь «Ночных встреч» во многом объясняется тем, что стихи написаны в связи с самоубийством поэта Н. Кузнецова — друга Светлова.

Не нэпман сам по себе казался писателям (и Светлову в том числе) главным злом. Пожалуй, только в пьесе Булгакова «Зойкина квартира» нэпманский быт занимает много места, замкнут и страшен. В произведениях Маяковского, например, ему отведено довольно скромное место, и судит о нем поэт зло, но спокойно, уверенно. То же — и Светлов:

Пострашнее, посерьезнее другое: влияние нэпманских идеалов — яд, который они непрерывно источают. Ведь идейно неразвитые слои советского общества могут прельститься соблазном «изячной жизни» и, даже не обретая ее практически, будут отравлены нравственно. Страшна не собственность — страшна психология собственничества, даже в малой степени.

Присыпкины, Победоносиковы, Оптимистенко — вот кто тревожит писателей, — они, присвоившие себе право олицетворять драгоценные принципы коммунистической морали, способны превратить их в опасную пародию.

Принцип подчинения узко личных интересов обществу, коллективизм, обращается у них в преступную невнимательность к человеку. Гордость своей родиной превращается в спесь, чванство. Высокую принципиальность они превращают в прямолинейность, узость взглядов, бюрократизм чувств. И не предупреждает ли Маяковский и современников и потомков, что убогий «рай земной» в финале «Клопа» — это и есть тот вариант «коммунизма», который «строят» Оптимистенко и Победоносиковы? Берегитесь, будьте бдительны, уберите их со своего пути! В этом призыве слились голоса Маяковского и Асеева, Багрицкого и Светлова.

С подобными врагами революции Светлов воюет постоянно, с болью и тревогой пишет об этом в стихах «Лирический управдел», «На море», «Призрак», «Ночные встречи», «Похороны русалки».

Стихотворение «Лирический управдел» — своего рода программа:

Пафос стихотворения прозрачно-ясен: поэт утверждает жизнь вольную, раскованную, многообразную и непростую — поэтичную. Он отрицает ее суррогаты, схемы. Образ «управляющего делами» обобщенный, это — всякий, кто жаждет направить непослушную стихию жизни по хорошо выверенному расписанию, загнать ее в колодки четких установлений. Стихотворение, развиваясь поначалу в рамках аллегории, вырывается на романтический простор. Вспыхивают дымные костры, возникает многоголосая мелодия — звон кавалерийских стремян, гул солдатской