Встреча в пустыне [Игорь Маркович Росоховатский] (fb2) читать постранично, страница - 2

народа газруф. Послушайте в назидание историю, которую рассказывали нам отцы, а отцам — деды.

Давным-давно, много веков назад, через пустыню Харан двигались кочевники народа газруф. Они бежали от вражеских племен, которые наслал на них Аллах в наказание за грехи. Кочевники погибли от жары и жажды, и животы их присохли к спинам.

И тогда старейшина племени принес в жертву своим проклятым идолам самую красивую и юную девушку.

Он молился: «Не отворачивайтесь от нас, боги! Помогите нам, боги ветра, палящих лучей, песка, воздуха! Спасите нас!»

Может быть, еще долго выкрикивал бы неверный свои молитвы идолам, оскорбляя истинного бога. Но страшен гнев Аллаха! Кочевники увидели, как от солнца оторвался кусок и начал падать на землю. Он увеличивался на глазах, превращаясь в кривую огненную саблю, какими мусульмане рубят головы неверным.

Кочевники упали ниц, закрывая уши, чтобы не слышать ужасного рева и свиста. И тут чудовищный ураган налетел на них, и через несколько мгновений из многих мужчин и женщин в живых осталось лишь трое. Аллах — да славится имя его! — даровал мм опасение, чтобы они могли рассказать всем неверным на земле, как он умеет карать.

Еще десять и четыре дня шли они по пустыне и увидели вдали сверкающие горы. Они были совершенно гладкие, как два кольца, связанных между собой. Поняли неверные, что это — кольца с пальцев самого Аллаха, и в страхе убежали. Еще много дней блуждали они по пустыне, и лишь одному из них суждено было выйти к людям, чтобы рассказать им обо всем… И тогда муллы наложили строгий запрет: все караваны должны обходить за много сотен километров священное место, где лежат кольца Аллаха.

И если какие-нибудь путники, заблудившись, приближались к кольцам на расстояние в пять полетов стрелы из лука, они погибали от неизвестной болезни…»

Михаилу Григорьевичу удалось в рукописях одного древнего историка найти подтверждение легенды. Историк упоминал о звезде, упавшей на землю, об урагане и гибели кочевого племени.

Тогда у археолога появилась смутная догадка: возможно, в пустыне когда-то приземлился космический корабль. Разумные существа с него в знак своего пребывания на Земле оставили статуи.

Эта гипотеза объясняла странный вид статуй, загадочное вещество, из которого они сделаны, и многое другое. Ho были в ней и уязвимые места.

Самым непонятным было то, что никто никогда не рассказывал о таинственных существах, пришедших из пустыни. А ведь космонавты, наверное, заинтересовались бы жителями вновь открытой планеты и постарались бы вступить с ними в переговоры.

Михаилу Григорьевичу не терпелось проверить свою гипотезу.

Наконец с одного самолета, пролетавшего над пустыней, заметили статуи. Тотчас же новая экспедиция выступила в путь.

…Он стоит перед статуями — возмужавший, строгий, научившийся одерживать свои чувства и порывы, думает:

«Сколько я пережил за это время? Поиски, волнения, рождение сына. Фронт, огонь и смерть, встречи с разными людьми… Одни становились из чужих родными, другие уходили из жизни. Там, на фронте, кадровикам засчитывался год за четыре года армейской службы, но на самом деле год стоил десяти, двадцати лет, целой жизни. Мы узнали настоящую цену многим вещам, мы яснее поняли, что такое счастье, жизнь, верность, глоток воды…»

Потом он подумал о сыне и ласково улыбнулся.

Он вспомнил, как в развалинах древнего города, обнаруженного здесь, в пустыне, он нашел гипсовую женскую голову. Теперь она выставлена в Эрмитаже, и каждый, кто посмотрит на нее, видит, каким прекрасным может быть лицо простой женщины, когда она любит.

«Это все, что осталось от жизни и труда неизвестного скульптора, — думает Михаил Григорьевич. — Но разве этого мало, если люди становятся выше и чище, посмотрев на его творение?»

Что же останется от него самого? Исследования, очерки, находки… В них запечатлен кусочек истории, иногда кровавой и жестокой, иногда неразумной и подлой, иногда величественной и светлой, всегда указывающей путь в будущее. И еще останется сын, и сын его сына, и правнуки, и их дела…

А от Светланы? Она всегда была скромным помощником. Но разве смог бы он так провести экспедицию на Памире, если бы она не была с ним рядом? И разве на первой странице его книги о древнем городе не стоит посвящение «Любимой Светлане»? И разве те, кто прочтут посвящение, не поймут, кем была для него эта женщина?

Край солнца еще виднелся над горизонтом. Казалось, что там плавится песок и течет огненной массой. Подул ветер, и пустыня зашелестела. Только статуи стояли неподвижно, более безжизненные, чем пустыня.

Михаил Григорьевич опять подумал, что так же неподвижны они были все эти пять лет и ветер кидался на них со всех сторон, злясь на эту искусственную преграду. Время текло мимо них, как песок унося человеческие радости и страдания… И все же Михаилу Григорьевичу казалось, что здесь произошла изменения. Он не мог увидеть их, и поэтому злился и тревожился. Он вынул из кармана