Последний год [Михаил Ефимович Зуев-Ордынец] (fb2) читать постранично, страница - 5

либо не понял приказа хозяина, либо азарт звериной травли взял в нем верх над послушанием: он сделал как раз обратное тому, что требовал от него хозяин. Пес, выбросившись вперед, кинулся на медведя и рванул его за ухо. Зверь метнулся в сторону, затем круто повернул и помчался к костру. Теперь Андрей увидел, что медведь тащит в зубах детеныша, маленького, только что родившегося. Злее, свирепее и храбрее медведицы, защищающей детеныша, нет ничего на свете! Андрей схватил с нарты штуцер и отбежал за костер. А Молчан гнал зверя на стоянку, молча хватая его за гачи. Собаки рвались из алыков навстречу медведю, Царь, поджав хвост, кидался назад, упряжка сбилась в кучу, псы опрокидывали, сшибали друг друга.

Медведица подкатила к собакам почти вплотную и с разбегу, бороздя задом снег, остановилась, осев на задние лапы Положив детеныша на снег, она минуту молча и злобно смотрела на беснующихся собак, затем оскалила пасть и двинулась на них. Андрей вскинул ружье к плечу, но выстрелить не успел. Медведица привстала и обрушилась на собак. Андрей закричал, отвлекая внимание зверя на себя, но крик его заглушили визг, рычание собак и рев зверя. Собаки рвали медведицу за «шаровары», повисли на ее загривке, а медведица, взбешенная, страшная, вымазанная своей и собачьей кровью, свежевала псов ударами когтистых лап, разбивала им черепа, давила их многопудовой своей тушей Андрей опустил ружье. Стрелять в эту свалку невозможно: пули могут попасть в собак. Он растерянно оглянулся и увидел собачью плеть — пучок перевитых оленьих жил. Залубеневшая на морозе, тяжелая и твердая, она разорвет кожу и поломает кости, а русские научились у дикарей бить плетью так метко, что срезали, как ножом, собаке ухо, не повредив головы.

Не бросая ружья, Андрей схватил плеть и, подбежав к зверю, начал хлестать его, метко попадая по носу и по глазам. Медведица, почувствовав обжигающие удары, попятилась, закрывая морду лапами, потом начала отбивать и ловить кнут. Но нос ее был уже располосован в клочья, один глаз залился кровью. Тогда, стряхнув собак, она медленно поднялась на дыбы. Минуту потопталась на месте, разозленно прижав круглые уши, потом, глухо урча и мотая головой, пошла на Андрея. А он, бросив кнут, смотрел настороженно в маленькие, свиные, олютевшие глаза. И только почувствовав на лице горячее, зловонное звериное дыхание, он спустил курок. От выстрела с веток березки упала и рассыпалась сухая снежная пыль. Сквозь ее радужный полог Андрей увидел, как зверь рухнул на нарту, ломая ее своей тяжестью, потом свалился на снег. Привычно послав в ствол новый патрон, зверовщик ждал со штуцером на изготовку. Медведица лежала неподвижно, покорно и смиренно раскинув страшные лапы. Голова ее уже подплывала кровью, дымившейся на морозе. Собаки, жадно урча, хватали покрасневший снег.

Андрей отер рукавом со лба обильный пот и сел на выброшенный с нарты тюк пушнины. Под коленками дрожало от недавнего нервного напряжения. Ногой он пошевелил раздавленную медведицей нарту. Сломан был баран, передняя дуга нарты, поломаны стояки-копылья, порваны алыки, а толстый ремень потяга в двух местах перегрызен медведицей или собаками. Легче и проще новую нарту сделать, чем чинить эти обломки. Но еще страшнее и непоправимее — покалеченные и убитые собаки. Стрелка подыхает с вырванным медвежьими когтями боком. Казбек с разбитым черепом уже сдох, придется пристрелить и Валдая — у него сломан позвоночник. Зверовщик посмотрел на три больших тюка, туго перевязанных сыромятными ремнями. Бобры, соболя, выдры, куницы — вся его зимняя добыча! С таким грузом не потянут его нарту четыре оставшиеся собаки. Бросать добро, добытое ценою тяжких трудов, лишений, а порою и ценой смертельных опасностей? А продукты, собачий корм, палатка, меховые одеяла? Без этого он пропадет в снежных пустынях!

— Поистине медвежью услугу оказал ты мне, Молчан, — сказал горько Андрей, отыскивая глазами вожака упряжки.

Молчан стоял над медвежонком, жадно облизывая мордочку звереныша. Заинтересованный такой нежностью сурового сибиряка, Андрей подошел к собаке.

— Поди прочь, бродяга! — испуганно крикнул он, ударив собаку ногой. — Ты ему и нос отгрызешь, войдя во вкус.

То, что издали он принял за медвежонка, оказалось грудным индейским ребенком, запеленатым в меха и безжалостно перетянутым ремнями. Бронзовое личико с карими бессмысленными еще глазками чуть виднелось под оборкой мехов. Оно для предохранения от мороза было намазано жиром, который и слизывал Молчан.

Зверовщик опустился на колени и неумело взял ребенка на руки,

— Вот так история! Подкидыш? Нет! Детей подкидывают лишь в обществе образованном, а дикари на такое варварство не способны. А это что? — поднялся он с колен. — Слышишь, Молчан? О ста рублях бьюсь, что это родители ищут свое возлюбленное чадо.

Где-то далеко за снежными холмами послышалось характерное взлаивание и повизгивание ездовых собак, бегущих в упряжке. Прокаленный морозом воздух ясно доносил эти опасные для