Сквозь стены скользящий [Сергей Александрович Снегов] (fb2) читать постранично, страница - 9

точнее. Итак, она единственная среди всех женщин мира являлась недостающей половинкой его души. Так он сказал, и вы, сколько понимаю, согласились с ним. На этом основании вы решились отречься от нее в его пользу?

– Я не отрекался.

– Но ваши действия, Рорик…

– Нет. Вы неправильно толкуете мои действия, Рой. Мне надо было отречься…

– Надо?

– Надо, да. Я не нашел в себе такого великодушия… Я значительно хуже, чем вы все думали обо мне…

– Не понимаю вас, Рорик.

– Я предоставил решение Агнессе. Она должна была выбрать между нами.

– И вы смирились бы, если бы она ушла от вас? Но ведь вы любили ее, Рорик!

Роберт медленно повернул лицо к братьям. Генрих в смущении отвел глаза. Он вдруг почувствовал, что напрасно всегда с раздражением посмеивался над этим странным человеком.

– И люблю, Рой.

Рой продолжал настойчиво ставить трудные вопросы:

– Надеялись, что она выберет вас? Ставили эксперимент по проверке силы ее любви? Я правильно понял, Рорик?

Роберт долго смотрел на Роя, и такая тоска засветилась в его глазах, что Генриху захотелось схватить брата за ворот и поскорее увести из этой комнаты.

Больной сказал шепотом:

– Ах, как же вы все… Неужели нельзя не поверхностно?..

– Я как раз хочу доискаться глубины, – осторожно возразил Рой. – И это так непросто, Рорик.

– Это так просто, Рой! Но говорить об этом! Хорошо, я скажу… Я люблю Агнессу – значит, хочу ее счастья. Ее счастье – это также и мое счастье. И если бы она выбрала меня, значит, мне быть рядом с ней, всегда рядом с ней, заботиться о ней… Что здесь непонятного, что?

– Лежите, лежите, Рорик! – с испугом сказал Рой. Роберт с усилием приподнялся, схватил Роя за руку. Рой хотел уложить больного в постель, но Арутюнян не дался.

Он говорил все быстрей и быстрей – и Рой больше не осмеливался прерывать его.

– А если бы она выбрала его… Насколько же крепче она полюбила его, если решилась нанести мне такой удар!.. Вдумайтесь, Рой, – насколько крепче? И неужели мне мешать? Ему мешать? Ей мешать? Я мог быть счастлив с ней, да, Рой, да. Но препятствовать ее счастью – нет. Вы понимаете меня?

Он откинулся на подушку, обессиленный. Генрих шепнул Рою, что больному нужно дать время прийти в себя после вспышки. Минуты две в палате тянулось молчание.

– Спрашивайте, – сказал наконец слабым голосом Роберт. – Я уже в состоянии вам отвечать.

Рой заговорил о трагедии в испытательной камере. Как Томсон отправился в свой удивительный рейс сквозь стену, они себе представляют. Но почему произошла катастрофа? Он кричал у Агнессы, что у генераторов сохранился половинный ресурс. Очевидно, он ошибся?

– Мы оба ошиблись. Нас подвели какие-то погрешности расчета.

– Как вы узнали об ошибках расчета?

– Я вдруг почувствовал, что устойчивость нашего диполя нарушилась. Нужно было немедленно отзывать Томсона.

– Вы и отозвали его. А он не пошел. Он, очевидно, слишком верил в расчет, который оказался ошибочным. Вы могли насильственно вызволить его из опасного отдаления?

– Мог.

– И не сделали этого?

– Не сделал.

– Почему? Хотели, чтобы объяснение между ними завершилось?

– Да. Нужна была ясность…

– Но вы представляли себе опасность промедления?

– Не знаю. Не помню, на что я надеялся… Хотя я старался…

– Что – старались?

– Старался сфокусировать разрыв диполя на себе. Схема это позволяет. Один страхует другого ценой собственной безопасности. Если бы я на секунду раньше вырвал Томсона из комнаты Агнессы!.. Во мне произошел разряд, это на мгновение оттянуло гибель Томсона, но он все-таки не успел вырваться из камеры!..

Рой положил руку на плечо Роберта, с волнением сказал:

– Больше мы вас не будем расспрашивать, Рорик. От всего сердца желаем быстрого выздоровления!

Когда они вышли из палаты, Рой спросил брата:

– Ты по-прежнему настаиваешь на виновности Рорика?

Генрих ответил не сразу:

– Нет. Он невиновен в подлости, которую я приписал ему. Но мне кажется, он и сейчас не очень ясно отдает себе отчет в том, что реально произошло в их лаборатории.

– Значит, именно об этом ты так напряженно размышлял, когда я расспрашивал Рорика?

– И об этом тоже, – ответил Генрих.

– В палате ты не проронил ни одного слова. Боюсь, Рорик истолкует твое молчание превратно.

– Я постараюсь потом оправдаться перед ним. А за одно извиниться и за прежнее недружелюбие.

– Ты бы все же сказал о своих новых идеях, Генрих.

Генрих усмехнулся.

– Идей нет. Разные туманные соображения. Узнаем, что нового разузнал Арман, и побеседуем о тех возможностях, которые почему-то не предвидели Иван со своим ассистентом.

6

– Вы, несомненно, ждете от меня сенсационного сообщения, – сказал Арман. – Так вот, есть! И такое, что вы и помыслить о нем не могли.

– Если оно не о том, что энергетический