Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования [Семен Абрамович Шейфер] (fb2) читать постранично, страница - 2

свойствами судебных доказательств. Сложнее с показаниями подозреваемых, обвиняемых, потерпевших, свидетелей, полученными при расследовании, от которых они отказались в суде. Закон устанавливает условия, когда они могут и не могут быть оглашены, исследованы и использованы для обоснования приговора.

Много интересных суждений изложил автор книги, рассматривая проблему истины как цели доказывания. Эта проблема оказалась спорной, поскольку истина в качестве цели процесса в новом УПК РФ не предусмотрена. Поэтому появились утверждения типа: «В процессе судебного исследования не истина устанавливается. Это блеф» (бывший председатель Совета судей М. М. Бобров). Об истине как цели доказывания не говорилось и в старом УПК РФ, однако никто не оспаривал ее существование. Новый взгляд на отсутствие истины связывают с расширением сферы применения состязательности в российском уголовном процессе. Но ведь известно, что «истина рождается в споре», поэтому состязательность не препятствует, а способствует достижению истины. Отторжение истины — это лженоваторство, способное причинить вред отправлению правосудия. За эту идею уцепились судьи, не способные обеспечить достижение истины и с удовольствием постановляющие приговоры, основанные на догадках и предположениях, зная, что эти приговоры не будут отменены. В сущности, наблюдается возврат к концепции сталинского палача А. Я. Вышинского, требовавшего вынесения приговоров на основе никем не контролируемой вероятности.

Конечно, и в наши дни многие обвинительные приговоры не содержат истину, но это ошибочные приговоры, подлежащие отмене. Наличие таких приговоров не позволяет говорить об истине как принципе, реализуемом во всем судопроизводстве. Точнее можно сказать об истине как предписании законодателя стремиться к достоверному (достойному веры) знанию. При этом желательно различать логический и психологический подходы к интерпретации истины в уголовном процессе: логический предполагает, что недоказанное утверждение — не истина (недоказанная виновность равнозначна доказанной невиновности); психологический — что вынесение обвинительного приговора «вне разумного сомнения». Автор монографии лишь затронул вопрос, в какой момент процесса доказывания вероятное знание превращается в истинное, достоверное. Эта проблема ждет своих исследователей. В целом можно сказать, что внутреннее судебное убеждение должно быть как-то объективизировано, т. е. отражать накопленный веками опыт доказывания, общепринятые стандарты доказанности обвинения. Но надо учитывать, что эти стандарты, формируемые вышестоящими судами, подвергнуты изменениям, отражающим сдвиги в уголовной политике.

Автор монографии совершенно прав, утверждая, что имеются так называемые конвенциональные истины, т. е. такие судебные решения, которые, в сущности, невозможно вообще считать истинными. В частности, не достигается истина при оправдании подсудимого за недоказанностью обвинения, что приравнивается к непричастности к совершению преступления — при отказе прокурора от обвинения, при отказе от исследования доказательств в случаях признания подсудимым своей вины по делам о преступлениях небольшой и средней тяжести (гл. 40 УПК РФ). К этому можно добавить примирение потерпевшего с обвиняемым по делам частного обвинения и восстановительное производство при посредничестве медиатора.

В монографии уделено много внимания возможности использования в уголовном процессе данных ОРД, частных детективов, таможенной службы, актов применения административного права. Автор занимает принципиальную позицию: все эти данные и акты могут быть использованы в уголовном судопроизводстве при условии, что они прошли процессуальную легитимизацию, т. е. были исследованы и проверены в процессуальном порядке. Без такой проверки они не могут использоваться в качестве доказательств в уголовном судопроизводстве.

Автор обращает внимание на такую наметившуюся недавно тенденцию: оперативные службы претендуют на то, чтобы получаемые ими негласно данные считались судебными доказательствами, поскольку они добыты при соблюдении ОРД-процедуры. Автор не без основания отвергает такую точку зрения. ОРД-процедура не заменяет более широкую и гарантированную уголовно-процессуальную форму, соблюдение которой обязательно для признания фактических данных, полученных в ходе ОРД, доказательствами по уголовному делу. К тому же Федеральный закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (Закон об ОРД) вообще не устанавливает процедуру проведения оперативных мероприятий. Такая процедура в какой-то мере рекомендована закрытыми ведомственными инструкциями и комментариями, не вполне доступными для следователя, дознавателя, адвоката и суда и не имеющими силы закона.

Автор обращает внимание на двойственную функцию следователя при собирании доказательств. С одной стороны, он отнесен к стороне обвинения, а с другой