Обрести себя [Джоанна Лэнгтон] (fb2) читать постранично, страница - 47

утишить душевную боль.

Конечно, ей придется нарушить мир и покой, которые наконец воцарились там, отвечая на неизбежные расспросы отца. Но лучше уж находиться в привычной обстановке, чувствовать себя нужной и любимой, чем ощущать, как твое присутствие раздражает мужа. Это было бы для нее невыносимо!

Кэсси не отважилась войти в спальню, с которой для нее было связано столько поначалу радужных, а теперь несбывшихся надежд, а прошла в кабинет мужа. Написав записку и запечатав в конверт, она оставила ее на видном месте на столе. Записка была короткой и без подписи.

Извини, что не дождалась. Если захочешь встретиться, ты знаешь, где меня найти.

Рядом Кэсси положила бриллиантовые серьги и изумрудное колье, оставив у себя обручальное кольцо — все-таки официально она еще считалась женой Федерико.

Находясь в крайне подавленном состоянии, Кэсси не стала звонить домой. Отец и без того будет потрясен ее решением, поэтому приезд без предупреждения не ухудшит ситуации.

Закончив дела в компании, Федерико вернулся домой, но вместо Кэсси нашел записку. Прочитав, он яростно смял ее, бросил на пол и в волнении зашагал по кабинету взад-вперед, как леопард в клетке. Затем кинулся к телефону, но, передумав, положил трубку. Он знал, каковы выдержка и воля у этой хрупкой на вид женщины, его жены. Подойдя к столу, Федерико сел в кресло и уперся подбородком в скрещенные пальцы рук. Как тихо! Только тикают старинные часы, принадлежавшие еще его отцу, тикают, отмечая время, которое, как говорят, исцеляет все. Прямо перед Федерико стоял портрет отца — самая последняя фотография, запечатлевшая любимое лицо. Большой лоб, глубоко запавшие строгие глаза, впалые щеки, темные усы. Федерико долго смотрел на портрет. «Наметь себе цель и не отступай!» — вспомнил он слова, которые любил повторять отец.

Наметить цель… Вернуть Кэсси, причем любой ценой! Надо увидеться с ней сейчас же. Сейчас же! Федерико решительно поднялся и вышел из кабинета.

Вечер тянулся томительно долго. Каждая минута казалась часом, каждый час — вечностью. Кэсси панически боялась наступления ночи, зная, что не сомкнет глаз, а утра — еще больше.

Когда поздно вечером раздался звонок в дверь, она вздрогнула и сжалась, хотя была к этому готова. Ей пришлось собрать все свое мужество, чтобы подняться с дивана, на котором она сидела, тупо глядя на экран телевизора, и выйти в холл.

За матовым стеклом виднелся силуэт высокой стройной фигуры.

Что же сейчас будет? Что она скажет мужу? Какие слова найдет он, чтобы ответить ей? Бессмысленно гадать. Все произойдет в считанные минуты. Федерико ведь здесь не для взаимных упреков и обвинений, а для того чтобы поставить точку в их отношениях.

Кэсси открыла дверь. На лице стоящего на пороге мужа застыло напряженное выражение. Серые глаза вопросительно и мрачно впились в ее бледное лицо. Она как-то уже видела его таким, но сейчас не могла вспомнить, где и когда.

— Можно войти? — спокойным тоном спросил Федерико.

Опустив ресницы, Кэсси молча отступила в сторону, давая ему дорогу. Войдя вслед за Федерико в гостиную, она, по-прежнему не поднимая глаз, остановилась перед ним.

— Кэсси, — попросил Федерико, — посмотри на меня. — А когда она послушалась, медленно произнес: — Поедем домой. Нам нужно поговорить.

Его голос звучал подчеркнуто вежливо, но она чувствовала скрытую за этими словами ярость — ярость безжалостную, как удар хлыста. На смуглых щеках Федерико проступили темные пятна румянца, глаза угрожающе сверкали.

— Не вижу смысла в бесконечных разговорах. — Кэсси с деланным равнодушием пожала плечами. — К тому же мы можем поговорить и здесь. У меня нет особого желания слушать тебя, но если ты считаешь нужным высказаться, то, пожалуйста.

Она не собиралась с ним никуда ехать, потому что прежде всего не доверяла себе. Опасность исходила не от Федерико. Ее пугало собственное непреодолимое желание прикоснуться к нему, обнять…

Внезапная вспышка боли и гнева, промелькнувшая в его глазах под угрюмо сведенными бровями, испугала Кэсси. Она была буквально парализована силой этих неожиданно выплеснувшихся наружу чувств. Пока она колебалась, не зная, на что решиться, он уже оказался рядом и крепко схватил ее за руку. Федерико долго и пристально смотрел на нее сверху вниз, так долго и так пристально, что Кэсси вынуждена была опустить глаза…

Неизвестно, как она оказалась в его объятиях. Прикосновение любимых рук было таким нежным, таким ласковым, что она не выдержала и разрыдалась. Федерико прижал ее к груди, и она услышала его шепот:

— Любимая моя, прости. Я виноват перед тобой. Те мои ужасные слова были продиктованы только разочарованием и обидой. — Он приподнял ее подбородок, с нежностью вглядываясь в заплаканное лицо. — Когда ты сказала, что собираешься перестраивать дом, я понял, что ты по-прежнему не желаешь жить со мной, и пришел в ярость. Знаешь, я готов был разнести все вокруг. — Федерико дотронулся пальцем до ее дрожащих губ. — Но сейчас я