Очень! очень приличная "боярка"! Прочёл все семь книг "запоем". Не уступает качеством сюжета ни Демченко Антону, ни Плотников Сергею, ни Ильину Владимиру. Lena Stol - респект за "открытие" талантливого автора!!!
Написано на уровне детсада. Великий перерожденец и врун. По мановению руки сотня людей поднимается в воздух, а может и тысячи. В кучу собран казачий уклад вольных и реестровых казаков, княжества и рабы. 16 летний князь командует атаманами казачьего войска. Отпускает за откуп врагов, убивших его родителей. ГГ у меня вызывает чувство гадливости. Автор с ГГ развлекает нас текстами казачьих песен. Одновременно обвиняя казаков
подробнее ...
обворовывание своего князя. Читать о всемогущем колдуне и его глупых выходках и рассуждениях просто не интересно.
далеко от прохода. Место это я выбрал нарочно, чтобы мне не мешали читать рукопись. Передо мной на столе стоял аперитив — я успел сделать всего пару глотков. И вот, дойдя примерно до середины рукописи, я услышал знакомый голос:
— Как поживаете, Миллер?
У моего столика, как всегда почтительно склонившись, стоит Макс. Та же улыбочка, та же шляпа, тот же превосходный костюм и парусиновые туфли. Сегодня, правда, он побрит.
Приглашаю его сесть. Заказываю ему сандвич и кружку пива. Он садится и демонстрирует мне брюки от своего нового костюма: вместо ремня они подвязаны веревкой. Смотрит на них с отвращением, затем переводит взгляд на грязные парусиновые туфли. И рассказывает, что произошло с ним «за истекший период».
— Вчера, — говорит он, — целый день нечего было есть. Ни крошки во рту не было.
А потом ему улыбнулась удача: он наткнулся на каких-то туристов, и они предложили ему выпить.
— Мне пришлось из вежливости согласиться. Не мог же я сразу сказать им, что проголодался. Я все ждал и ждал, когда они пойдут есть, но они, как видно, уже поели, ублюдки. Всю ночь напролет с ними пью — а в животе-то пусто. Представляете, за всю ночь ничего не съесть?!
Сегодня мне хочется побаловать Макса. Из-за рукописи, которую я читаю, я в хорошем настроении. Все так здорово получилось… Даже не верится, что это написал я.
— Послушайте, Макс, у меня есть для вас старый костюм. Пойдемте ко мне, если не лень.
Лицо Макса светлеет. Он заверяет меня, что впредь превосходный английский костюм будет надевать только по воскресеньям. Есть ли у меня дома утюг? — вот что ему хотелось бы знать. Потому что он хочет выгладить мне костюм… все мои костюмы. Я объясняю ему, что никакого утюга у меня нет, а вот еще один костюм, возможно, скоро появится. (Мне вдруг вспомнилось, что кто-то на днях обещал мне костюм.) Макс — в экстазе. Получается, что у него будет целых три костюма. Он уже утюжит их в своем воображении. Его костюмы должны быть отлично отутюжены. Американца, говорит он, сразу видно по отутюженной складке на брюках. И по походке. Он и меня вычислил таким же образом. Да, и еще американец всегда держит руки в карманах. А француз — никогда.
— Вы уверены, что у вас будет еще один костюм? — допытывается он.
— Почти уверен, Макс… Съешьте еще сандвич. Выпейте кружечку.
— Миллер, — говорит он, — вы всегда думаете в правильном направлении. Важно не то, что вы мне даете, а то, что придумываете. В вашем присутствии у меня появляется кураж.
Кураж. Французское слово. Время от времени он любит ввернуть французское словечко. Французские слова — как велюровая шляпа: они несообразны. Особенно слово misere. Ни один француз еще ни разу не вкладывал столько misere в слово misere. Итак, в моем присутствии у него появляется кураж. И опять он говорит мне, что со мной готов хоть на край света. Что ж, мы с ним будем неплохо смотреться. (А я буду все время думать, как бы от него отделаться!) Но сегодня все в порядке. Сегодня, Макс, я готов ради вас на все! Ему, бедняге, невдомек, что костюм, который я ему предлагаю, мне велик. Он-то думает, что я великодушен. И пусть себе думает! Сегодня мне хочется, чтобы он меня боготворил. А все из-за рукописи, которую я читал несколько минут назад. То, что я написал, настолько хорошо, что я влюбился сам в себя.
— Garcon! Пачку сигарет — pour le monsier!
То есть для Макса. В данный момент мсье — это Макс. Он опять смотрит на меня с кислой улыбкой. Где же ваш кураж, Макс? Сегодня я вознесу тебя на небеса, а завтра сброшу прямо в преисподнюю. Господи, еще один день потрачу на этого ублюдка, а потом — извините! Я от него избавлюсь. Сегодня уж тебя послушаю, дружок… Можешь хоть всю ночь петь. Буду напоследок паинькой, а потом, уж не обессудь, выкину за борт!
— Еще кружечку, Макс? Не стесняйтесь, еще одну, всего одну! И съешьте еще один сандвич!
— А вы уверены, Миллер, что можете себе все это позволить?
Он прекрасно знает, черт побери, что я могу себе это позволить, — стал бы я его иначе уговаривать. Это вообще его манера вести себя со мной. Он забывает, что я не похож на его друзей с бульваров, что я не принадлежу к его постоянной clientele. А может, он записал меня в эту категорию, откуда мне знать?
У него на глазах слезы. Это всякий раз вызывает у меня подозрение. Слезы! Крокодиловы слезки! Каждая — как жемчужинка! Вот бы проникнуть внутрь и посмотреть, как работает этот слезоточивый механизм!
День великолепный. Мимо проплывают сказочные красотки. Интересно, Макс обращает на них внимание?
— Послушайте, Макс, скажите откровенно, вы с кем-нибудь время от времени трахаетесь?
— Я что?! — переспрашивает он.
— Не прикидывайтесь глухим. Я говорю, вы хоть изредка кого-то трахаете? Вы что, не знаете, что значит «трахаться»?
Макс улыбается. Слабой, печальной улыбкой — как всегда. Он смотрит на меня словно бы со стороны — как будто удивляясь, что я задаю ему такие вопросы. Ему — в его незавидном положении. Неужели при его нищете, при его страданиях подобные мысли могут
Последние комментарии
9 часов 5 минут назад
9 часов 6 минут назад
11 часов 7 минут назад
11 часов 9 минут назад
2 дней 9 часов назад
2 дней 9 часов назад