Летопись нашего двора [Марта Петровна Фомина] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (44) »
Только имя не римское. Я пытался хотя бы в истории других стран найти своё имя, но никого, кроме королей испанских, не отыскал. А зачем мне родственники короли? У одного знакомого десятиклассника я выпросил «Историю СССР» и прочитал её от корки до корки. Но ни одного лётчика, полярника, физкультурника, тракториста или вообще кого-нибудь с именем «Альберт» не нашёл. И угораздило же маму назвать меня так! Я говорю «маму» потому, что отец, когда я родился, позволил ей выбрать имя. Бабушка, которая живёт в Свердловске, сказала мне по секрету, что папа был тогда влюблён в маму по уши. Ну и пусть бы влюблялся, это его личное дело! Но как он мог позволить одному человеку решать такой важный вопрос? Вот и получилось, что меня назвали женским именем. Я, конечно, сейчас отцу этого не говорю, он, наверно, сам уже давно осознал свою ошибку. Да и что зря человека расстраивать — всё равно тут уж ничего не изменишь! Но я не падаю духом. В конце концов, это очень здорово — прославить самое обыкновенное имя. А я постараюсь его прославить!
Глава 4. Наш двор и наш сад
Вдруг кухонное окно над нами распахнулось, и тётя Катя выплеснула нам на голову тёплую воду из детской ванночки. Нет чтобы извиниться, так она ещё нас и выругала: — Вечно вы вертитесь под ногами! Кто вас просил сидеть под окном? Ну, да ладно, вода чистая, я в ней Васюткино бельё сполоснула. Ничего себе утешение! — Сразу легче стало дышать! — сказал Петька и притворился, что доволен, хотя ему досталось больше всех: волосы у него на голове слиплись и напоминали ежовые иголки. — Айда, ребята, на улицу! — сказал Димка, и мы вышли за ворота. Наш дом стоит на углу. Одной стороной он выходит в тихий переулок, который ведёт к реке и огородам, а другой — на улицу, широкую, солнечную. Нам очень нравится наша улица. Она вся заасфальтирована, только кое-где около тротуаров зачем-то оставлены голые квадраты земли. Нагретый солнцем асфальт блестит так, что невольно жмуришься. Но лучи проникают даже сквозь веки. Перед глазами плавают алые круги, а чуть разомкнёшь ресницы — кажется, от них разбегаются золотистые лучи. Посреди улицы поблёскивают на солнце трамвайные рельсы. Они такие ровные, будто их вычертили по линеечке. На улице, как всегда, весело и шумно. Звонко тренькают трамваи, с тихим шуршанием проносятся легковые автомобили. Здесь никогда не бывает скучно: кругом все суетятся, куда-то спешат, так что поневоле начинает казаться, будто и ты очень занят. К тому же прохожим не до мальчишек, у них своих дел хоть отбавляй, и они редко обращают на нас внимание. А нам только это и нужно! Санька на минуту куда-то исчез, но скоро вылетел из ворот и пронзительно закричал: — Чур, первый! В руках у Саньки его заветное сокровище — чугунное колёсико и железный прут с крюком. — Чур, второй! — торопливо сказал я. — Чур, третий! — взвизгнул Петька.— Четвёртый, — недовольным голосом протянул Димка. Санька подтолкнул колёсико, ловко подхватил его прутом и покатил вперёд. Со стороны может показаться, что это легко. Но это только со стороны. Если бы тротуар был пустой, тогда другое дело. А тут приходится всё время лавировать между прохожими. Мы шли рядом с Санькой и глаз не сводили с колёсика. — Раз, два, три… десять… пятнадцать… — считал Петька. На тридцатом шаге колёсико накатилось на какую-то собачку, отлетело в сторону и упало. Раздосадованный Санька в сердцах ткнул собачонку ногой, и она с визгом кинулась прочь.
Наступила моя очередь. Я покатил колёсико обратно к воротам. Мимо проскрипели чьи-то новые ботинки, промелькнули белые босоножки, простучали тоненькие каблучки. — …двадцать… двадцать восемь… — считал за моей спиной Петька. Я с замиранием сердца следил за колесом: ещё
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (44) »
Последние комментарии
4 часов 27 минут назад
7 часов 1 минута назад
7 часов 29 минут назад
7 часов 36 минут назад
1 час 51 минут назад
10 часов 39 минут назад