Королева мрака. Книга 1 [Раймонд Элиас Фейст (Фэйст)] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

щитоносец и товарищ с рождения.

Джарва обернулся и увидел в глазах друга бледную тень беспокойства. Для всех, кроме Джарвы, лицо Кэйбы было непроницаемой маской; но ша-шахан читал его так же легко, как шаман читает священный свиток.

— Пантатианин здесь.

Джарва кивнул, но не сдвинулся с места. Сильные руки в жесте отчаяния сомкнулись на рукояти боевого меча. Туалмасок — «Выпивающий Кровь» на древнем языке — служил куда более весомым символом власти, нежели корона, которая надевалась лишь в исключительных случаях. Он вонзил лезвие в землю, принадлежащую его возлюбленному Табару, древнейшему народу мира, называемого «Шайла». Семнадцать лет Джарва бился с захватчиками, и семнадцать лет они неуклонно оттесняли его воинов к самому сердцу Империи Лугов.

В тот день, когда он еще юношей принял меч ша-шахана, сааурские воины прошли перед ним по старинной дамбе, что перекрывала Такадорскую Узкость — пролив, соединяющий Такадорское море с океаном Кастак. Войска шли шеренгами по сто всадников — это называлось центин; сотня центинов составляла джатар, десять тысяч воинов. Десять джатаров образовывали хостин, а десять хостинов — орид. В зените могущества Джарвы на призыв его боевой трубы откликались семь оридов, семь миллионов воинов. Они были в непрестанном движении, их кони паслись на просторах Империи, а дети росли, играли и дрались среди повозок и походных шатров. Империя была столь велика, что, если скакать не останавливаясь, путь от Сибула до дальних границ занял бы полный оборот луны и еще половину, а чтобы пересечь ее от края до края, потребовалось бы вдвое больше времени.

Ежегодно один орид оставался возле столицы, а остальные кочевали вдоль границ, обеспечивая мир и усмиряя тех, кто отказывался платить дань. Тысяча городов с побережий девяти океанов посылали ко двору ша-шахана яства, сокровища и рабов. А раз в десять лет лучшие воины семи оридов собирались в Сибуле, древней столице Империи, на большие игры. Столетиями Сааур покорял земли Шайлы, пока неподвластными ша-шахану не остались лишь народы, живущие у самых границ мира. Джарва лелеял надежду стать тем ша-шаханом, который, осуществив мечту предков, присоединит к Империи последний город и будет править всей Шайлой.

Четыре огромных города пали под натиском его оридов, еще пять сдались без боя — а потом орид Паты подошел к воротам Ахсарта, Города Жрецов, и этот день стал началом несчастий.

Джарва укрепил свой дух, стараясь не показывать виду, что его угнетают крики, доносящиеся сквозь сумерки. Это кричали его люди, которых волокли к пиршественным ямам. Те немногие, которым удалось спастись, рассказывали, что пленникам, убитым сразу, возможно, еще повезло — не говоря уже о тех, кому посчастливилось пасть в бою. Они утверждали, что захватчики способны овладевать душами умирающих и вечно терзать их, не позволяя теням убитых найти последнее пристанище среди своих предков, ставших всадниками в Небесном Ориде.

Стоя на высоком плато, Джарва озирал древнюю родину саауров. Здесь, меньше чем в полудне езды от Сибула, разбили лагерь потрепанные остатки его некогда могучего войска. Даже в этот тяжелый для Империи час присутствие ша-шахана заставляло воинов выпрямить спины, поднять подбородки и с презрением смотреть в сторону далекого противника. Но эта поза была фальшивой; в их взглядах ша-шахан отчетливо видел то, чего ни одному владыке Девяти океанов никогда не доводилось видеть в глазах сааурского воина, — страх.

Джарва вздохнул и, не говоря ни слова, направился к своему шатру. Он хорошо — даже слишком хорошо — знал, что выбирать не приходится, и все же ему было ненавистно лицо чужеземца. Перед шатром Джарва остановился:

— Кэйба, я не верю этому жрецу из иного мира.

Слово «жрец» он не произнес, а выплюнул.

Кэйба кивнул. Его чешуя посерела за годы, проведенные в седле. У него была нелегкая жизнь, и всю ее он посвятил служению своему ша-шахану.

— Повелитель, я знаю, что вы сомневаетесь. Но ваш виночерпий и ваш хранитель знания согласны. У нас нет выбора.

— Всегда есть выбор, — прошептал Джарва. — Мы можем выбрать смерть, подобающую воину!

Мягким движением Кэйба коснулся руки своего повелителя. Для любого другого воина такой жест означал бы немедленную смерть.

— Старый друг, — кротко произнес он. — Этот жрец предлагает убежище нашим детям. Мы можем сражаться и умереть, и горькие ветры развеют память о Саауре. Не останется никого, кто пропел бы воинам Небесного Орида о нашей славе и храбрости — демоны пожрут наши души и плоть. А можно отправить наших женщин и мальчиков в безопасное место. Разве есть у нас право пренебречь этой надеждой?

— Но он не такой, как мы.

Кэйба вздохнул.

— Есть нечто…

— У него холодная кровь, — прошептал Джарва. Кэйба сделал неопределенный жест.

— О созданиях с холодной кровью говорится в легендах.

— А о тех? — спросил Джарва, указывая на море огня, пожирающее его столицу.

Кэйба