Джон Фаулз. Дневники (1965-1972) [Джон Роберт Фаулз] (fb2) читать постранично, страница - 4

штыки саму идею благотворительности, помощи. Последний взрыв негодования произошел из-за моего намерения подарить Джонатану^[3] на Рождество пять фунтов — по ее словам, я смешон как всякий работающий на публику сноб. Но я за последние две недели заработал более 70 тысяч фунтов. Неужели этого мало? Мне хочется сделать маленькие подарочки Джейн^[4], женщине, живущей по соседству, но нет, лицо ее каменеет и становится похожим на лица сходящих в ад грешников со средневековых картин. На их лицах редко увидишь ужас — в ожесточенном оцепенении падают они в огонь.

Если б только уравновешенность, мягкость, спокойствие могли помочь… Теперь мне ясно, они не помогут — скорее, только ухудшат положение: чем больше здравомыслия я проявляю, тем больший вызываю гнев. Она вступила в разряд вечно недовольных, поэтому удовлетворение на моем лице (или видимость его) — главный раздражитель. Думаю, если б я потерял самообладание, разрыдался, сказал, что не могу больше так жить, она бы стала прежней. Но я не хочу до такой степени отрекаться ни от разума, ни от любви.

1966

АМЕРИКА, 3 января

Ночь в отеле при Лондонском аэропорте. Звук разрезающих темноту реактивных самолетов. Они взмывают высоко над землей; этот новый вид передвижения кажется прекрасным, хотя на самом деле ничего более уродливого не было за всю историю путешествий человечества.

4 января

Едем в Бостон. В Новой Англии жестокий мороз, но солнце светит ослепительно. В сумерках город темно-оранжевый, очень северный и симпатичный по цвету, но нет единого архитектурного стиля. Цветы от Неда Брэдфорда^[5], виски от Джулиана^[6]; мы чувствуем, как нас окутывает романская щедрость по отношению к привилегированным гостям. В очередной раз меня поражает сходство Америки с Римом: в основе всего — власть, низкое золото, а не золотая середина. Америка в принципе не способна метафорически думать о деньгах.

7 января

Официальный обед в Клубе Союза — старый Артур Торнхилл^[7], упоенный успехом удачных продаж «Делл», произнес приветственную речь в мою честь, плавно перешедшую в яростный разнос присутствующих сотрудников: «Джо, твои ребята должны быть шустрее»… «Боб, ты не поинтересовался моим мнением о твоих обложках. Теперь мистер Фаулз — член семьи, и я могу сказать при нем, что они ужасны, и если мы не можем создать ничего лучшего…» Сотрудники улыбались и терпеливо все сносили, а я чувствовал большую симпатию к янки и Бостону. Все придирки по делу, и нам это нравится.

Днем едем в Маршфилд к Брэдфордам. Идет дождь со снегом, пейзаж суровый, как и хозяева, — добрые, суровые, сдержанные люди. Как всегда в их обществе и в этом доме я ощущаю самые важные, вызывающие у меня восхищение американские свойства, они, в сущности, английские, но тут проявляются с большой очевидностью. На следующий день мы покидаем дом. Предки Неда приехали в эти места в 1620 году. Его прабабушка — индианка, но он законченный англичанин: в течение трехсот пятидесяти лет его английские предки жили на обращенном к Англии берегу океана, в месте, где климат сходен с нашим… Утром на побережье близ Кохассета мы смотрели, как высоко вздымаются пенящиеся волны. Триста лет стоять здесь в ожидании кораблей с востока. Нельзя эмигрировать в этот район Америки. Слишком уж он связан с прошлым, как и люди, в которых слишком много английского, чтобы мириться с колониальной дискриминацией.

9 января

В Нью-Йорке с Бобом Фетриджем^[8]. Общественный транспорт стоит — это задерживает все, связанное с книгой. Люди не могут думать сейчас о книгах, в новостях только информация о забастовке. Испытываю глупое чувство вины. В этом мире имеет значение только быстрый — и большой — успех. Никаких компромиссов.

Высота Нью-Йорка; от художественного решения облика города (небоскребы) приходишь в безумие. Душевное равновесие — только в узкой полоске неба на пересечениях улиц. Пресса, захлебываясь, пишет о разных бедствиях, но вероятность того, что в центре города может произойти нечто из ряда вон выходящее, ничтожно мала. По лондонским стандартам «жуткие, парализующие жизнь города» транспортные условия почти близки к нормальным. Но американцы дальше нас отошли от хаоса, грязи и беспорядка. У общества, создавшего культ из благоразумия и опрятности (за все время я видел только двух бородатых людей, и один из них был ортодоксальным евреем), могут легко возникнуть трудности. Все города опасны, но этот больше всех.

14 января

Любопытно — последний раз, когда был здесь, обратил внимание на небоскребы. В этот раз между стенами с множеством окон видел холодные голубые воздушные колонны. Купили «Тайм» — чудовищная рецензия^[9]. Все говорят, не волнуйся,