Из фронтовой лирики. Стихи русских советских поэтов [Антология] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

фронтовиками до стихотворения А. Суркова «Родина», найденного в кармане убитого бойца.

Народ на войне — вот что стоит в центре советской литературы тех лет, что делает ее подлинно народной и открывает секрет ее воздействия на читателя.

Фронтовая муза… В своем классическом, античном облике она не появится в стихах военной поры: другая жизнь, другая и муза… Не отрешенная, надмирная, — нет, скорее она близка некрасовской музе, разделявшей с народом все его радости и беды. «Это давнишние узы: делит с поэтом судьбу наша военная муза с гневною складкой на лбу» (В. Звягинцева).

Синявино, Путролово, Березáнье —
Ведь это не просто селений названья,
Не просто отметки на старой трехверстке —
То опыт походов, суровый и жесткий,
То школа народа — и счастье мое,
Что вместе с бойцами прошел я ее.
(В. Саянов)


Именно так рождались лучшие фронтовые стихи. Рождались — порой вопреки не раз возникавшему в ту пору ощущению: «И кажется, что нет искусства, а есть железо, хлеб и кровь» (М. Львов); «Война, война — святая проза и позабытые стихи» (Г. Пагирев). Строки эти верно передают тогдашнее чувство. Но само это чувство, как показало время, было обманчивым: стихи на войне не были забыты. И Алексей Недогонов, начавший, как и Пагирев, с категорического утверждения:

Поэт, покинь перо и музу,
вставай и слушай гул брони, —
позже с полным правом скажет о себе и своих сверстниках и товарищах по фронту и по поэзии:

Шел солдатом и поэтом,
Муза рядом шла со мной.
В кратком предисловии невозможно — да и не нужно — разбирать фронтовую поэзию по жанрам. Это тема особых исследований. Но об одном моменте в этом ряду сказать все же следует.

Путь фронтовой музы в Великую Отечественную войну начался с песни. В первые же дни войны газеты печатают «Священную войну» В. Лебедева-Кумача, «Песню смелых» А. Суркова… И дальше: «Землянка» А. Суркова, «До свиданья, города и хаты», «Огонек», «Ой, туманы мои, растуманы…», «В прифронтовом лесу» М. Исаковского, «Песня о Днепре» Е. Долматовского, «Шумел сурово Брянский лес» А. Софронова, «Темная ночь» В. Агатова, «Вечер на рейде» А. Чуркина, «Заветный камень» А. Жарова, «Соловьи» А. Фатьянова, «На солнечной поляночке» Я. Шведова, «Волховская застольная» П. Шубина… Этот список можно множить и множить. Но не в перечнях дело, а в том, что в этих — как правило, очень простых, бесхитростных, зато предельно искренних — стихах с большой силой выражало себя массовое сознание народа, в едином порыве поднявшегося на защиту Отечества. Песня — едва ли не первым из всех поэтических жанров — призвана была мобилизовывать народ на борьбу и победу. Впрочем, «призвана» — тут не то, слово: она сама взяла эту нагрузку на свои плечи и справилась с ней блестяще. В традиционных для народной поэзии «постоянных» эпитетах («сила темная», «смертный бой», «проклятая орда» — в «Священной войне»; «негасимая любовь» — в «Землянке»; «незваные гости» — в «Ой, туманы мои, растуманы…») оказалось точно схвачено состояние души народной в ту пору. И как просветляли эти слова, как подымали на борьбу! По точному воспоминанию И. Шаферана о его военном детстве, «люди, когда пели, словно душой обменивались»[4].

Литература войны отразила, пользуясь выражением Уткина, ее душевную сейсмографию. Это касалось всего — материала, темы, чувств. И, быть может, ни в чем это не прослеживается так ярко, как в трактовке темы Родины — важнейшей темы литературы Великой Отечественной войны.

Общеизвестны многие примеры творческой переклички поэтов разных национальностей и народностей СССР, — переклички, свидетельствующей о том чувстве семьи единой (П. Тычина), которое не только выдержало проверку на прочность, но и оказалось во сто крат обострено, усилено величайшими испытаниями, выпавшими в дни войны на долю всех народов Советского Союза. Понятия Родина и дружба народов стали неразрывны в нашем сознании. Национальные истоки, о которых с такой силой сказал в те дни Демьян Бедный («…Я верю в свой народ несокрушимою тысячелетней верой»), и черты новой, Советской России, с ее интернациональной миссией спасения всего человечества от фашистского варварства (А. Безыменский. «Я брал Париж!»), слились в едином сплаве. Россия закономерно становится во фронтовой поэзии символом Советской родины, которая дороже самой жизни.

Вот идем мы в схватке самой жаркой,
Ратные в работе и в бою…
Ничего нам, Родина, не жалко,
Жалко потерять любовь твою.
(А. Прокофьев)


В известном стихотворении Симонова, так программно и названном — «Родина», ее образ