Ушел и не вернулся [Ольга Александровна Лаврова] (fb2) читать постранично, страница - 3

начальник, — каялся парень. — Как говорится, шел домой, попал в пивную…

Пока он снимал недозволенные в камере предметы и тщетно искал шнурки на ботинках с пряжками, появилась молодая женщина, которую Знаменский уже встречал на центральной площади. Всегда оживленная, нарядная, она запомнилась гордой посадкой головы, плавностью, с какой несла над землей свое стройное, чуть полнеющее тело, добротной, не косметической красотой лица. Но сейчас обычной улыбки не было и в помине, глаза заплаканы.

— У меня пропал муж! — трагически сообщила женщина. — К кому мне обратиться?

Парень хмыкнул:

— Это надо в бюро находок.

— Помолчи, — одернул дежурный и предложил рассказать, в чем дело.

— Понимаете, вчера вечером сказал на часок… а ушел — и не вернулся! Я всех с утра обегала, никто не видел, не слышал… Просто подумать страшно!

— Фамилия?

— Миловидов. Сергей Иванович.

Дежурный просмотрел два коротеньких списка.

— У меня сведений нет. Милицией за истекшие сутки не задерживался. В больницу не поступал.

— Но куда же он мог деться?! — воскликнула женщина в отчаянии. — Мне юрист на работе сказал: просите назначить розыск. Я принесла его фотографии… — она нервно открыла сумочку.

Лейтенант остановил:

— Давайте подождем. В подобных случаях розыск сразу не объявляется.

— Почему?

— Такой, простите, порядок, — не всякое разъяснение приятно давать. — Дело-то житейское: ну не ночевал… ну бывает.

Дежурный перекладывал какие-то бумаги, давая понять, что свои функции выполнил. Но женщина осталась стоять, будто и не слыхала. И утешать ее начал парень, лишившийся галстука и ремня. Поддерживая штаны, он объяснил:

— Начальству с нашим братом хлопот хватает. Если еще ловить тех, кто от жены загулял…

Миловидова обернулась и оглядела его презрительно с ног до головы.

— Ну и что? — пробормотал парень, несколько смешавшись. — И не от таких гуляли. Взять хоть Нефертити. Считается, красавица на все времена, да? А ее, между прочим, вовсе муж бросил. Исторический факт. Лично в книжке прочитал!

Не дослушав, Миловидова вновь обратилась к лейтенанту.

— Вы записали фамилию?

— Миловидов.

— Он работает на красильной фабрике…

— Да-да, если что — известим вас. Но я так полагаю, что жив-здоров и объявится.

— Ох, только бы жив! Только бы жив!

Объявится, внутренне поддержал лейтенанта Пал Палыч, как-то не заразившись тревогой женщины. Ну и скандал она ему закатит! Темперамент — ого-го…

Благодушное расположение духа покинуло бы Знаменского, будь он свидетелем недавнего вечернего разговора Миловидовой с неким мужчиной в глухой аллее парка, спускавшегося от Дворца культуры к речке. Мужчина был высок и подтянут («уездный ковбой»); оба волновались, оба страдали.

— Ленушка, ждать нельзя! — убеждал он. — Надо решаться! Сегодня решаться — завтра делать!

— Страшно… — шептала она. — Взять на себя такое…

— Но это единственный шанс решить сразу все! Другого не будет! Ты понимаешь? Сейчас все сошлось в узел, давай рубить!

— Умом я понимаю. Но убийство… выговорить и то жутко.

— Думаешь, я иду на это легко? Но это же друг для друга! У нас настоящая любовь, одна на миллион. Ради нее! Она все оправдает!

Женщина вздыхала прерывисто, утыкалась ему в грудь, задушенно бормотала:

— Ой, нет…

— Да неужели не сможешь, золотая моя? Сможешь ведь! И станем вольные птицы! Свобода. Деньги. И никто не разлучит!

— А если сорвется?

— Молчи, молчи! — Он целовал ее и произносил как заклинание: — Надо верить! Только верить — тогда все будет наше. Все!

3

Уяснив, что житье в гостинице может затянуться, Кибрит обзавелась минимальным хозяйством. Завтракали они с Пал Палычем в буфете, обедали в фабричной столовой, но к ужину буфет бывал либо заперт, либо пуст (если не считать пыльных пачек печенья).

Кибрит предприняла поход по местным торговым точкам, купила заварочный чайник, чашки, ложки-вилки, тарелки — всего по три (вдруг случайный гость), еще какую-то мелкую утварь. А также запас сахару и прочей бакалеи. Выходной день, проведенный на сухомятке, побудил ее на новые траты: плитка и сковорода открывали уже некоторый простор для стряпни.

От гостиничных щедрот не приняли ничего, кроме неисправного электрического чайника (который Пал Палыч починил): и у толстушки-буфетчицы и у всех здесь кто-нибудь из семейных да работал на фабрике. Коснется его следствие — женщина прибежит просить о снисхождении. Нельзя связывать себя благодарностью за какие-либо услуги.

Впервые они жили вот так — в отрыве от служебной толчеи, уединенно и почти вместе. Вдвоем ходили на работу, чаще всего вдвоем и возвращались и проводили вечера. Нежданно — после стольких лет — обнаруживали друг в друге незнакомые черты и привычки. Обнаруживали массу важных вопросов, которые прежде не успели обсудить. И все им было друг в друге интересно.

Одно мешало —