Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты [Артур Кестлер] (fb2) читать постранично, страница - 3

возвратившейся к нему иронией подмигнул цветной литографии Первого - она висела над кроватью Рубашова, так же как она неизменно висела над кроватями, буфетами или комодами во всех квартирах рубашовского дома, во всех комнатах и квартирах его города, во всех городах его необъятной родины, потребовавшей от него в свое время героических подвигов и тяжких страданий, а сейчас опять распростершей над ним необъятное крыло своего покровительства. He was now fully awake; but the hammering on his door went on. Теперь Рубашов проснулся окончательно - но стук в дверь слышался по-прежнему. 3 3 The two men who had come to arrest Rubashov stood outside on the dark landing and consulted each other. Двое, которые пришли за Рубашовым, совещались на темной лестничной площадке. The porter Vassilij, who had shown them the way upstairs, stood in the open lift doorway and panted with fear. Дворник Василий, взятый понятым, стоял у открытых дверей лифта и хрипло, с трудом дышал от страха. He was a thin old man; above the torn collar of the military overcoat he had thrown over his nightshirt appeared a broad red scar which gave him a scrofulous look. It was the result of a neck wound received in the Civil War, throughout which he had fought in Rubashov's Partisan regiment. Это был худой, тщедушный старик; его задубевшую жилистую шею над разодранным воротом старой шинели, накинутой на рубаху, в которой он спал, прорезал широкий желтоватый шрам, придававший ему золотушный вид. Он был ранен на Гражданской войне, сражаясь в знаменитой рубашовской бригаде. Later Rubashov had been ordered abroad and Vassilij had heard of him only occasionally, from the newspaper which his daughter read to him in the evenings. Потом Рубашова послали за границу, и Василий узнавал о нем только из газет, которые вечерами читала ему дочь. She had read to him the speeches which Rubashov made to the Congresses; they were long and difficult to understand, and Vassilij could never quite manage to find in them the tone of voice of the little bearded Partisan commander who had known such beautiful oaths that even the Holy Madonna of Kasan must have smiled at them. Речи Рубашова на съездах партии были длинные и малопонятные, а главное, Василий не слышал в них голоса своего бородатенького командира бригады, который умел так здорово материться, что даже Казанская Божья Матерь наверняка одобрительно улыбалась на небе. Usually Vassilij fell asleep in the middle of these speeches, but always woke up when his daughter came to the final sentences and the applause, solemnly raising her voice. Обычно Василия смаривал шн уже к середине рубашовской речи, и просыпался он только, когда его дочь торжественно зачитывала последние фразы, неизменно покрываемые громом аплодисментов. To every one of the ceremonial endings, Ко всякому завершающему речь заклинанию - "Long live the International! "Да здравствует Партия! Long live the Revolution, Long live No. 1", Vassilij added a heartfelt Да здравствует Революция! Да здравствует наш вождь и учитель Первый!" - Василий от души добавлял "Amen" under his breath, so that the daughter should not hear it; then took his jacket off, crossed himself secretly and with a bad conscience and went to bed. "Аминь", но так, чтобы дочь не могла услышать; потом он снимал свой старый пиджак, тайком крестился и лез в постель. Above his bed also hung a portrait of No. 1, and next to it a photograph of Rubashov as Partisan commander. Со стены на Василия поглядывал Первый, а рядом с ним, приколотая кнопкой, висела старая пожелтевшая фотография командира бригады Николая Рубашова. If that photograph were found, he would probably also be taken away. Если увидят эту фотографию, его, пожалуй, тоже заберут. It was cold, dark and very quiet on the staircase. На лестничной площадке перед квартирой Рубашова было тихо, темно и холодно. The younger of the two men from the Commissariat of the Interior proposed to shoot the lock of the door to pieces. Один из работников Народного Комиссариата -тот, который был помоложе, - предложил пару раз пальнуть в замок. Vassilij leant against the lift door; he had not had the time to put on his boots properly, and his hands trembled so much that he could not tie the laces. Василий, в сапогах на босу ногу, бессильно прислонился к двери лифта; когда его разбудили, он так испугался, что даже не смог намотать портянки. The elder of the two men was against shooting; the arrest had to be carried out discreetly. Старший работник был против стрельбы: арест следовало произвести без шума. They; both blew on their stiff hands and began again to hammer against the door; the younger banged on it with the butt of his revolver. Они подышали на замерзшие пальцы и снова принялись ломиться в дверь, молодой стучал рукоятью пистолета. A few floors below them a woman screamed in a piercing voice. Где-то внизу вдруг завопила женщина. "Tell her to shut up," said the young man to Vassilij. "Уйми ее", - сказал молодой Василию. "Be quiet," shouted Vassilij. "Here is Authority." "Эй, там, - заорал Василий, - это из органов!" The woman became quiet at once. Крик оборвался. The young man changed over to belabouring the door with his boots. Молодой забухал в дверь сапогом. The noise filled the whole staircase; at last the door fell open. Удары раскатились по всему подъезду. Наконец сломанная дверь распахнулась. The three of them stood by Rubashov's bed, the young man with his pistol in his hand, the old man holding himself stiffly as though standing to attention; Vassilij stood a few steps behind them, leaning against the wall. Трое людей сгрудились у кровати: молодой держал в руке пистолет; тот, что постарше, стоял навытяжку, как будто он застыл в положении "смирно"; Василий, чуть сзади, прислонился к стене. Rubashov was still drying the sweat from the back of his head; he looked at them short-sightedly with sleepy eyes. Рубашов вытирал вспотевший лоб и, близоруко щурясь, смотрел на вошедших.