Планета-паразит [Стенли Вейнбаум] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

никогда не верил в возможность извержения грязи. Разумеется, это было постоянной потенциальной угрозой, и все-таки, когда, глядя сквозь окно своего жилища на парящую венерианскую равнину, он вдруг увидел появляющиеся вокруг кипящие лужи, то был просто потрясен.

На мгновение он оцепенел, но тут же принялся лихорадочно действовать. Натянул на себя защитный скафандр из резиноподобной прозрачной трансдермы, закрепил на ногах большие миски болотных лыж, закинул на спину рюкзак с драгоценными стручками семян ксикстхила, собрал немного продуктов и выскочил на открытое место.

Земля была еще наполовину твердой, но на его глазах темная почва вокруг металлических стен жилища начала кипеть. Куб контейнера накренился, постепенно исчезая из виду, пока наконец грязь с бульканьем не сомкнулась над ним.

Хэм очнулся. Он знал, что нельзя неподвижно стоять посреди грязеизвержения, даже если на ногах у тебя похожие на миски болотные лыжи. Если липкая жижа переливалась через верхний край лыж, положение становилось безвыходным. Не в силах передвигать ноги, человек сначала медленно, а потом все быстрее погружался следом за своим жилищем.

Он начал движение по кипящему болоту тем особенным скользящим шагом, который постиг за годы практики: не отрывая болотных лыж от поверхности, он осторожно скользил, следя, чтобы ни капли грязи не перелилось через загнутые вверх края.

Это был утомительный, но единственно возможный способ. Хэм двигался на запад, где находилась линия тени, — если уж искать безопасное место, почему им не может быть зона живительного холода? Трясина оказалась обширной, и Хэм прошел не меньше мили, прежде чем добрался до небольшой возвышенности, и лыжи заскребли по плотному грунту. Весь покрытый потом, он чувствовал себя в скафандре из трансдермы как в бане, но человек привыкает даже к Венере. Он отдал бы половину драгоценных стручков ксикстхила за возможность открыть маску скафандра и вдохнуть хотя бы этот насыщенный паром, влажный венерианский воздух, но — если хотел остаться в живых — это было невозможно. Один вдох непрофильтрованного воздуха в районах возле горячего края сумеречного пояса означал быструю и весьма болезненную смерть. Воздух содержал споры агрессивной венерианской плесени, которая покрыла бы пушистым мхом ноздри, губы, легкие, а затем уши и глаза.

Любой контакт с венерианской биосферой был опасен. Однажды Хэм наткнулся на труп торговца, тело которого разъела плесень. Этот человек случайно сделал дыру в скафандре этого хватило.

Именно потому еда и питье на открытом пространстве становились проблемой. Требовалось дождаться, пока дождь осадит на землю споры плесени — и быстро использовать следующие полчаса. Но даже при этом вода должна была быть свежевскипяченной, а продукты — только что вынуты из банок; в противном случае, как уже бывало не раз, пища неожиданно превращалась в пушистую массу плесени, которая росла со скоростью передвижения минутной стрелки на часах. Что за мерзкое зрелище! Да, Венера — отвратительная планета!

Эту последнюю мысль у Хэма вызвало зрелище болота, поглотившего его жилище. Растительность исчезла вместе с ним, но уже выныривала жадная и прожорливая жизнь: вьющаяся болотная трава и клубневидные грибы, называемые «шагающими шарами». Повсюду в грязи кишели миллионы небольших скользких созданий, пожирающих друг друга, раздирающих на части, причем каждый кусок через некоторое время превращался во взрослое существо.

Тысячи различных видов, совершенно идентичных в одном смысле: каждый на сто процентов был обжорой. В сущности, некоторые из них были всего лишь клочками кожи, рассеченными дюжиной голодных пастей и ползающими на сотнях паучьих ножек.

Жизнь на Венере характеризует более-менее паразитический характер. Даже растения, получающие питание прямо из почвы и воздуха, могут поглощать и переваривать, а во многих случаях и хватать животную пищу. Конкуренция на этой узкой полосе суши между огнем и льдом настолько остра, что не видевший ее просто не в силах вообразить. Животные непрерывно воюют между собой, а также с растениями, которые отвечают им тем же, часто превосходя первых в создании чудовищных хищников, которых трудно даже назвать растениями. Ужасный мир!

За несколько минут, на которые Хэм задержался на месте, побеги вьющихся растений успели опутать его ноги, так что пришлось разрезать их ножом, и черный, отвратительный сок, потекший по непроницаемой трансдерме, тут же начал покрываться пухом, по мере того как пускала ростки плесень, Хэм вздрогнул.

— Что за адское место! — рявкнул он, наклоняясь, чтобы снять болотные лыжи, которые затем предусмотрительно закинул на спину.

С трудом брел он сквозь вьющуюся растительность, автоматически уклоняясь от дерева под названием Джек-Хвататель. Дерево вытягивало в направлении его рук и ног ростки, похожие на щупальца. Время от времени Хэм проходил мимо экземпляра Джека-Хватателя, с которого свисало