Сосуд скверны [Уильям Сомерсет Моэм] (fb2) читать постранично, страница - 6

досягаемости английского правосудия. Но все документы оказались у него в полном порядке, а потому не было никаких оснований запретить ему остаться. Он бойко объяснил, что закупает перламутр для одной австралийской фирмы, но вскоре выяснилось, что ничего серьезного за этим не кроется. Пьянство отнимало у него слишком много времени и сил, чтобы он мог еще чем-нибудь заниматься. Каждый месяц ему регулярно присылали из Англии восемь фунтов стерлингов. Резидент предполагал, что деньги ему, очевидно, посылают те, кто хотят, чтоб жил он подальше от них. Во всяком случае, путешествовать на эти деньги он не мог. Сам Рыжий Тед о себе помалкивал. Из его паспорта резидент узнал, что он англичанин по имени Эдвард Уилсон, проживающий в Австралии. Однако оставалось неизвестным, почему он покинул Англию и чем занимался в Австралии. Никто также не мог с уверенностью сказать, к какому кругу людей принадлежал этот человек. Увидев его в помятом тропическом шлеме, в грязной фуфайке и поношенных штанах, услышав его простецкую речь, грубую и непристойную, какою он изъяснялся в теплой компании искателей жемчуга, вы бы приняли его за простого матроса, сбежавшего с корабля, или за чернорабочего, но взглянув на его почерк, вы с удивлением обнаруживали, что этот человек не без образования, а в тех случаях, когда, вы оставались с ним наедине и он был не очень уж пьян, то он рассуждал о таких материях, о которых ни матрос, ни чернорабочий, вероятно, не имели никакого понятия. Груйтер, человек по натуре довольно восприимчивый, чувствовал, что этот безвестный пришелец держится с ним не как стоящий ниже его, а как равный. Под большую часть получаемого им денежного перевода Рыжий Тед обычно брал взаймы, и кредиторы-китайцы всегда были тут как тут, когда ему выплачивали деньги; а то, что у него оставалось, он сразу же пропивал. Вот тогда он обыкновенно и устраивал дебоши, потому что во хмелю становился буйным и вытворял такое, что попадал в руки полицейских. До настоящего времени резидент ограничивался тем, что сажал его в тюрьму, пока он не протрезвеет, а потом отчитывал его.

Когда у Рыжего Теда не было денег, он у кого только мог выпрашивал спиртное. Ром, бренди, арак^[5] — ему было все равно. Несколько раз резидент устраивал его на работу на китайских плантациях то на одном, то на другом острове, но он нигде долго не задерживался и недели через две возвращался обратно. Было просто непонятно, как ему удавалось поддерживать свое существование. Однако Рыжий Тед нашел способ. Он довольно быстро усвоил различные туземные диалекты, на которых говорили на островах, и умел позабавить туземцев. Они презирали его, но относились с уважением к его физической силе и любили его веселое общество, так что он никогда не оставался без еды и ночлега.

Как ни странно, но преподобного Джонса более всего возмущало, что женщины так и льнули к Рыжему Теду. Груйтер тоже не мог понять, что они находили в нем. Тем более что относился он к женщинам пренебрежительно и довольно грубо, принимая как нечто должное их ласки и не испытывая, казалось, никакой признательности. Женщины были для него лишь мимолетной усладой, а затем он с полным безразличием отворачивался от них. Иной раз он попадал из-за них в неприятные переделки. Так, резидент осудил одного разгневанного отца, который подстерег ночью Рыжего Теда и ударил его ножом в спину; потом какая-то китаянка отравилась, когда он бросил ее.

Однажды к резиденту в большом волнении явился преподобный Джонс и пожаловался, что одну из его новообращенных соблазнил проезжий искатель жемчуга. Груйтер согласился, что это прискорбно, но мог лишь посоветовать впредь более тщательно присматривать за ними. Однако его задело, когда через некоторое время он узнал, что девушка, которую он сам присмотрел и с которой жил несколько недель, одаривала своей благосклонностью также и Рыжего Теда. Вспомнив об этом, он снова улыбнулся при мысли о наказании, которое тот отбывает.

Спустя несколько дней минхер Груйтер отправился на прогулку, чтобы размяться и взглянуть на некоторые работы. На одном участке ему встретилась партия заключенных, работавших под присмотром тюремщика. Среди них он увидел Рыжего Теда, который был в своем помятом шлеме, обтрепанной рубашке и тюремной набедренной повязке.

Заключенные ремонтировали дорогу, у Рыжего Теда в руках была тяжелая кирка. Проход был узок, и резиденту пришлось бы пройти почти что рядом с ним. Он вспомнил об угрозе убить его. Зная дикий нрав Рыжего Теда, он понимал, что шесть месяцев принудительных работ — для такого человека дело нешуточное. И если бы Рыжий Тед вздумал напасть на него с киркой, ничто бы не могло спасти его. Тюремщик, конечно, тут же бы застрелил заключенного, но сам резидент к тому времени лежал бы с проломленным черепом.

У него как-то странно заныло под ложечкой, когда он приблизился к заключенным. Они работали попарно, на расстоянии нескольких футов один от другого. Ему пришлось