Там, где горит свет [Ирина Сергеевна Шевченко] (fb2) читать постранично, страница - 5

и Кларисса зацвела позже, чем ожидала Софи, но денег из аптекарской лавки хватило, чтобы пережить это время. Еще и осталось немного, но девочка все равно собиралась вечером выйти на набережную: цветы не монеты — впрок не напасешь.

Правда, неожиданно обнаружилась новая проблема. Голубое платье, которое она не надевала всего месяц, извлеченное утром из шкафа оказалось мало. Весной Софи исполнилось тринадцать, но в последний год она почти не менялась и, что особенно радовало, могла носить ту же одежду и обувь. Даже думала иногда, что такой и останется — бывают же совсем маленькие люди? А тут так некстати выяснилось, что она все-таки растет! Пришлось спешно расшивать платье в груди и дотачивать подол из обрезков маминой юбки, но Софи понимала, что это ненадолго и трат на новую одежду не избежать.

Неудивительно, что в таких обстоятельствах настроение у нее было хуже некуда. Вернее, это она думала, что некуда, но оказалось, есть куда. Ох, как есть…

— Софи!

Девочка возилась в саду, срезала розы и бережно укладывала в устланную влажным холстом корзину. Подошедшего к калитке мужчину сразу не заметила, и тот долго смотрел за ее работой, прежде чем решился позвать.

Обернувшись, она недоверчиво моргнула, словно ожидала, что высокий худощавый шатен в сером, видавшем виды костюме и примятом котелке растает в воздухе, а когда этого не произошло, отложила большие садовые ножницы и медленно подошла к ограде.

— Здравствуй, малышка, — заискивающе улыбнулся нежданный гость. — Ты так выросла.

Девочка поморщилась, вспомнив о платье, но мужчина принял это на свой счет.

— Я понимаю, — вздохнул он. — Понимаю… А где мама?

— На кладбище. Скоро год уже.

Мужчина судорожно сглотнул, растерянно захлопал голубыми, как и у девочки, глазами.

— Как?

— Да вот так, — она развела руками.

— Впустишь? — спросил после долгого молчания гость.

Она замотала головой.

— Но как же? Как ты? Вы? С кем вы живете?

— Я с Люком, — ответила Софи. — А Люк — со мной. Нас хотели забрать в приют, но сударыня Жанна сказала, что ты уехал на заработки и скоро вернешься.

— Она приглядывает за вами?

Девочка кивнула. Какая разница, что престарелая соседка никак не может за ними приглядывать, потому что давно ослепла? Разговор ведь не об этом.

— Впусти, пожалуйста, — попросил мужчина. — Хотя бы поговорим нормально. Я… Я не знал. И времени мало. Я в городе проездом… Хотел повидать вас, подарки привез…

Софи приняла через забор бумажный сверток и коробку с дешевыми конфетами, но открывать не торопилась.

— Если не думаешь оставаться, то и не заходи, — сказала она, совсем как мама в последний раз, когда он приходил.

— Я не могу… Я же не знал… Проездом… Поезд уже через час…

Он мямлил еще какие-то оправдания, а потом вдруг четко произнес то, самое главное, из-за чего на самом деле не останется:

— Скоро у тебя будет еще один братик или сестричка.

Софи не знала, что на это сказать, а потому промолчала.

Он тоже молчал. Долго. Затем, видимо, вспомнил, что времени остается все меньше, и спросил о Люке.

Малыш спал, но сестра разбудила его и вынесла во двор.

— Этот господин принес тебе конфет, — объяснила она мальчику, поднеся его к калитке. — Что нужно сказать?

— Спасибо, — пролепетал кроха.

— Зачем ты так, Софи? — выговорил мужчина горько.

— Все равно он тебя не запомнит, — ответила она, опуская братишку на дорожку. — Не успеет.

Ему нечего было на это возразить. И говорить было уже не о чем. И некогда: поезд вот-вот подадут, а нужно еще добраться до вокзала…

— У меня есть немного денег. Я взял бы больше, если бы знал… — Он достал из кошелька две смятые банкноты, присовокупил к ним две серебряные монеты и три медяка и протянул девочке. Потом вынул из кармана часы на длинной цепочке. — Это для Люка…

— Смотри, Люк, — воскликнула девочка с наигранной веселостью, — добрый сударь подарил тебе еще и часики!

Мужчина не выдержал этого, развернулся, не прощаясь, и быстрым шагом пошел прочь от их дома.

А у Софи теперь были деньги на новое платье, но ее это отчего-то совсем не радовало.

К Иветте Валет ходил с весны. Только к ней. И не потому, что денег не брала. Воротило от шумных борделей и вшивых размалеванных девок. А у Иви — своя квартирка, чистая и ухоженная, и сама она не потасканная еще, не пропитая в хлам, не прокуренная, как те шалавы, что по-за углами с кем ни попадя трутся: миленькая, мягонькая, уютная какая-то что ли. Ну и денег не брала. Говорила, и с клиентов хватает, а Валет ей — для души. Правда, тот, хоть убей, не понимал, каким боком тут душа. Да и, деньги деньгами, а с пустыми руками ни разу не появлялся. То конфет принесет, то колечко какое или цепочку — не из краденного, хоть и за краденное купленное. То платок, бывало, то чулки, вот как теперь.

— И куда мне такие? — Иви наморщила носик, на котором под слоем белил прятались золотистые веснушки. — Серые, как у…

— Порядочной девушки, —