Я, Минос, царь Крита [Ганс Эйнсле] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

моря». Аменофис III правил с 1408 по 1380 год, и можно предположить, что в 1400 году царство Миноса прекратило существование.

Артур Эванс утверждает, что с 1400 года дворец в Кноссе заселили «недостойные», а в Фесте, Маллии и других местах жизнь окончательно замерла. Профессор Ф. Матц в своём труде, посвящённом Криту, также констатирует, что дворцы больше не восстанавливались, а «мелкие люди» кое-как обживали грандиозные руины. «Бывшие государственные постройки покрыли временными крышами и использовали в качество кладовых и мастерских».

Закат минойской культуры в 1400 году означал прежде всего конец городской жизни. Забвению предаётся на время искусство письма и чтения.

Египетские тексты и изображения описывают взлёт державы Миноса, относя его к первой половине XV века до нашей эры. Документы, в том числе Паросская хроника, утверждают, что в это время царём Крита был микенец — тот самый Минос, которому страна обязана своим расцветом. Крупный греческий археолог Спиридон Маринатос тоже говорит, что после разрушений, вызванных извержением вулкана на Санторине, остров Крит был занят микенцами, поставившими царём одного ахейского принца.

Факты говорят, что в 1423 году Крит оккупировали микенцы, что это привело к периоду расцвета поздних дворцов и в эту эпоху рождается сказание о Европе. Доказано также, что в 1400 году дворцы и поместья были разрушены и началось позднеминойское время, «последворцовое».

Историки датируют возникновение сказания о Тесее и Ариадне периодом между 1450 и 1400 годами, что опять-таки свидетельствует о том, что царём Крита в это время был Минос.

Хронология Египта не бесспорна. При написании этой книги я опирался главным образом на работу французского исследователя древности Поля Фора под названием «Крит, жизнь в царстве Миноса» и на труд Марианны Нихоль, озаглавленный «Когда миром правил Зевс». В исторических романах не принято перечислять использованные источники, однако необходимо сказать, что при создании своего романа я привлёк самую серьёзную специальную литературу.

Я посвящаю эту книгу всем своим помощникам. Я считаю себя обязанным выразить им здесь свою благодарность. Особенно признателен я профессору Иоганнису Сакелларакису, директору Археологического музея в Ираклионе, и господину В. Д. Нимейеру из Немецкого археологического института в Афинах. Оба в значительной степени помогли мне в выяснении многих вопросов.


Кенигсбрунн, сентябрь 1987 г.

Ганс Эйнсле


Глава первая



Я стоял в оконной нише и смотрел на улицу. Мне было всего девять лет. Земля дрожала уже несколько часов, и с востока доносился такой шум, словно приближалось многотысячное вражеское войско и каждый из наступавших бил в барабан или трубил в рог.

Дом стонал и охал. Мне казалось, будто при каждом сотрясении каменных стен балки вздыхают и всхлипывают.

Продолжалась ли ночь или уже наступило утро? Этого я не знал, а мог только догадываться, и с напряжённым любопытством глядел, как надвигаются низкие угрожающие тучи. Они накрывали крыши домов, поля и деревья. Казалось, будто с неба падают белые хлопья, похожие на снег.

Особенно завораживало меня то, что эта ночь, этот мрак прорезался вспышками света, каким-то загадочным пламенем — или это были пожарища? Земля по-прежнему издавала устрашающий, неясный гул. Этот звук наводил на мысль, что она вот-вот треснет. Теперь я видел, как внизу, на улице, рушились дома, стоявшие в низине вдоль склона.

В этот момент в мою комнату ворвалась Гайя:

   — Минос, земля трясётся, нужно выбираться наружу! — кричала она, словно обезумев.

Не обнаружив меня в первую минуту, она запричитала, обливаясь слезами. Я любил Гайю, рабыню из Финикии, которая некогда досталась моим родителям в уплату дани в придачу к драгоценным сосудам из золота. Цветом кожи и характером Гайя пошла в своих предков, в числе которых были белокожие хетты и смуглые обитатели Анатолии. Её кожа имела приятный оттенок, делавший её очаровательной. Гайя была мне служанкой, подругой, заступницей и почти матерью. Сейчас она искала меня, охваченная безумным страхом, словно я был её собственным ребёнком.

Я прятался, потому что в храме жалобно звучал колокол. Может быть, там подняли тревогу? Совсем рядом шатался чей-то дом, а за моей спиной с грохотом рухнула и разлетелась на куски на каменном полу колонна с изображением божества, покровительствующего нашему дому.

Наконец Гайя обнаружила меня. Она рванула меня к себе и побежала на улицу.

   — Минос! — плакала она от страха. — Наступил конец света. Деревня там, в долине, уже целиком исчезла!

Родителей со мной не было. Они находились в царском дворце в Афинах. Учителя и слуги сидели вместе с Гайей по дворе на корточках, выжидая и едва осмеливаясь шевельнуться. В нескольких метрах от них расположились рабы: одни громко молились, остальные тряслись от страха. Многие