Возвращение к истокам (СИ) [Ксюша Ангел] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

рассмеяться. Было ли иронией то, что план, предложенный Эриком, слово в слово повторял тот, что настоятельно рекомендовал сольвейг? Что это вообще? Судьба? Провидение?

Эрик почти не задавал вопросов. Всего три, и на каждый я ответил утвердительно. Когда он ушел, небо на горизонте окрасилось серым, предвещая скорый рассвет. Тогда я по-настоящему почувствовал, что устал.

Вернулся в постель, в теплые объятия жены. И уснул сразу, без лишних мыслей и сожалений. В конце концов, у каждого из нас в этой истории своя роль. Некоторым играть спасителей, а некоторым — вечных мерзавцев. Поздно сворачивать с проторенной дорожки.

Приснилась мне, как ни странно, мама — впервые за много лет. Она гладила меня по волосам и укоризненно качала головой.


Знаю, родная, все знаю. Этим поступком я не буду гордиться. Но так нужно. Что? Кому? Мне, конечно. О других я никогда не думаю.

Глава 1. Хочешь мира, готовься к войне!

Бывают моменты, когда не знаешь, что сказать. Мыслей в голове — тьма, а слов нет. Совсем. И каждая минута молчания подтверждает признание вины.

Я была виновата.

Не в том, что ушла и пыталась действовать самостоятельно. И даже не в том, в чем обвинил меня Влад — ведь Барт знал, к каким последствиям приведет его самопожертвование. Мало того, он готовился к этому.

Нет. Я была виновата перед Эриком за ложь. Вина смешалась с тьмой и осела на плечи. А взгляд Эрика — растерянный и пропитанный отчаянием — пылал инквизиторским огнем, угрожая сжечь. Меня, голые ветви уснувших деревьев, слипшуюся на тропинке листву, небо — темно-синее, низкое, с повисшими в ожидании облаками.

Выдох вырвался резко, и я тут же поморщилась — с каждой секундой грудная клетка болела сильнее — наверное, я все же сломала ребро. Висок отдавал глухой болью… Чувствовалось, как на нем толстой коркой запеклась кровь.

Эрик приблизился быстро. Пальцы — горячие, дрожащие — бабочками запорхали по коже моего лица. Словно он боялся прикоснуться — то ли оттого, что опасался причинить боль, то ли оттого, что от прикосновения я могла исчезнуть, раствориться миражом.

Я не исчезла. Всхлипнула только и закрыла глаза, наслаждаясь тишиной перед бурей.

— Где болит? — хрипло спросил он, хотя в вопросе не было необходимости. Болело все — от кончиков пальцев ног до макушки. Но я указала на голову, а потом на грудь. Лучше, если он будет ругать меня, когда вылечит. Иначе рискую не выдержать и упасть прямо тут.

Упасть мне не дали — подхватили на руки и понесли в дом. Я зажмурилась, вдыхая запах — сладкий, родной. И руками за шею обняла, несмотря на боль. Не верилось, что все закончилось. Крег мертв, я жива, а завтрашние трудности еще далеко, и дожить до них дадут. Дадут ведь?

Эрик молчал.

И хищные в гостиной провожали нас пристальными взглядами. Они ядом сочились под кожу, усиливая чувство вины и сожаления. Неправильные эмоции — проявление слабости. Я всегда знала, что мои поступки вызывают неодобрение, и была готова к последствиям. Но не сегодня — сегодня хотелось каяться и плакать.

Наверху, в спальне я не выдержала. Беззвучно ревела на руках у Эрика, пока он лечил меня. Боль постепенно уходила, сменяясь усталостью, и тяжесть знания, которым наградил Барт, давила на плечи с каждой секундой все больше. Знанием хотелось поделиться. Переложить часть на Эрика и на минуту забыть. Расслабиться. Обнимать.

Но Эрик обнимать был не настроен. Как только закончил, ссадил меня на кровать и подошел к окну. Руки сложил на груди и смотрел в ночь, за занавеску.

— Прости, — тихо выдохнула я, и он вздрогнул. — Я не могла иначе. Ты…

— Что случилось у источника атли?

Он перебил резко, так и не взглянув в мою сторону. Холодным, осуждающим тоном вождя, готового казнить в любую минуту.


Я вздохнула. Эрик и был вождем — сначала позаботился и излечил, а потом привел на суд. Впрочем, лучше уж так, когда я могу пошевелить головой без новой вспышки боли.


Слова полились потоком — непрерывным и безэмоциональным. Картинки-воспоминания в мозгу всплывали обрывками и тут же сгорали, заменяясь новыми. Крег у стены, потом он же в углу — раненный и злой. Я на полу, справа — ритуальный камень. Черная, горбатая глыба, сколько же крови на тебе? Запах смерти — сладкий, дурманящий. Боль. Барт в кусочке пространства, которое я еще вижу. Белый, ослепляющий мир, запах лотоса в воздухе.

А потом кровь и ярость — такая же белая, холодная, как и кен Барта.


Влажная, мертвая трава, свист ветра в ушах и уходящий в небо столп света из старого домика, скрывающего очаг атли.


— Портал для Первых, — сказала я, еще до конца не веря в то, что видела. И выдохнула, радуясь, что не приходится держать это в себе.


Эрик молчал. Обдумывал услышанное или злился — сложно было понять. Захотелось встать, подойти и обнять, но я сдержалась. Чувствовала кожей — не время, внезапная нежность обратится непониманием и обидой, и мы по-настоящему поссоримся.


Поэтому я