Медвежий вал [Владимир Иванович Клипель] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

наступают другие фронты, мы обязаны наступать. Интересы государства требуют быстрейшего освобождения Витебска, и мы его возьмем, чего бы это нам ни стоило. Не кажется ли вам, что вы переоцениваете значение потерь? А это ведет к утрате чувства перспективы. Да, у нас есть потери. Значит, надо думать о мобилизации неиспользованных возможностей...

По дороге шла дивизия, выведенная в резерв. Шинели на солдатах были мятые, грязные, лица небритые, угрюмо-сосредоточенные. С начала Курского сражения бои на всех фронтах идут без передышки и наступление идет к своему естественному концу.

На перекрестке, в стороне от общего потока, стояла легковая машина. Березин подъехал к перекрестку. К машине подошел офицер оперативного отдела и доложил:

— По приказанию начальника штаба прибыл проводить вас до нового командного пункта!

— Садитесь, показывайте дорогу! — сказал Березин и указал на место позади себя.

Дом, отведенный для Березина, стоял в деревне особняком, был просторен и чист внутри. Повсюду уже были расставлены привычные Березину вещи, и он, войдя, почувствовал, что наконец-то попал домой, и облегченно вздохнул. Повесив шинель, он прошелся по комнате и остановился у зеркала. Машинально пригладил густые волнистые волосы, зачесанные назад, и приблизил лицо к стеклу.

«Сивею, — с горечью отметил он, поправляя когда-то темные, а сейчас вперемежку с серебром пряди. — Бежит время!» Да, время неумолимо делало свое дело, раздало его в плечах, в талии, запрятало внимательные, изучающие глаза под широкие, в палец, мохнатые брови. Время с размаху, не заботясь о красоте, рассекло лицо глубокими морщинами. Но за некоторой грубоватостью облика угадывались большая физическая и душевная сила, непреклонная воля и трезвый ум, умеющий направить все эти качества к одной ясной цели.

Березин был скуп на слова, жесты, не любил позы. Вся его деятельность состояла в том, чтобы организовать тысячи других людей, сплотить их в монолитную, послушную его воле силу. Борьба с фашизмом требовала такого единства и сплочения.

Необходимые для этого качества не были врожденными, не пришли к нему готовыми, он развил их, воспитал в себе требовательностью, более суровой, чем он предъявлял к другим. Без этого внутреннего самоусовершенствования он не мыслил движения вперед. Куда, к чему? К большим чинам, власти или материальному благоденствию? Профессионал-военный, он двадцать лет готовился к защите Родины и теперь стремился к результатам, которые, он чувствовал, ему по плечу.

Жизнь — ходьба в гору. Остановки нет; люди, идущие позади, не дадут передышки: либо подтолкнут вперед, либо скажут — «Отойди!», если устал, если дыхание кончилось.

Пошевелив плечами, он хотел было размяться, но вошел адъютант, доложил:

— Начальник штаба!

— Зови! — сказал Березин и пошел к столу.

Начальник штаба генерал-майор Семенов поздоровался и, не ожидая вопросов, принялся докладывать о положении в войсках.

Суть дела он излагал четко, лаконично, встречную мысль Березина схватывал с полуслова и брал на заметку. Вопросов не задавал, считал нетактичным спрашивать. Командующий сам информирует, о чем нужно, иначе какая может быть работа без доверия, без посвящения в планы на будущее?

Семенов был кадровый военный и начал войну начальником оперативного отдела армии. Осенью 1941 года, когда немецкие войска перешли в наступление на Москву, под удар танковых клиньев попала армия, в которой он служил. Управление войсками рушилось, части теряли связь со штабом и между собой. В обстановке растерянности, когда многие заботились об одном — выйти из-под удара, он сумел собрать отбившиеся разрозненные части и вывести их за линию фронта.

В 1942 году его назначили начальником штаба к Березину. Они сработались. О любви, дружбе речи не шло, были доверие и уважение. Им казалось: будет лучше, если объединяющей их силой будет не дружба, а служба. Березин предоставил ему право быть в своем штабе полным хозяином. Но Семенов отлично знал, что каждый его неверный шаг будет тотчас известен Борезину: он сам держал своих подчиненных под неослабным контролем, не надеясь на начальников отделов.

Он был одних лет с Березиным, в меру широкоплеч, опрятен, до блеска выбрит; белесые редкие волосы, зачесанные от виска поперек темени, никогда не сбивались в беспорядочные пряди. Внешность его была безупречна, но от высокого розового лба, прямого, утолщенного у переносицы носа, упрямо сжатых в ниточку губ веяло холодом. Под пронизывающим взглядом его небольших серых глаз люди чувствовали себя раздетыми новобранцами в неуютном кабинете врача призывного пункта.

Правда, обвинить его в нелюдимости или черствости было нельзя: он откликался на нужды подчиненных, был весельчаком в компании и примерным семьянином. Но служба не оставляла ему почти ни минуты свободного времени; который год он жил вдали от семьи. Так постепенно складывался его характер — человека действия, немного суховатого из-за