Теперь с тобою вместе я(с) [Овсей Леонидович Фрейдзон] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (98) »
Тем временем самолёт разогнался и взмыл в воздух. Превозмогая давление на уши и утихающую головную боль, Вера сидела с закрытыми глазами и вспоминала недавнее прошлое. Год назад она успешно окончила среднюю школу, но поступать в вуз не стала. В стране царил такой хаос, что в пору было не в институт поступать, а на край света бежать, что она в принципе сейчас и делала. Ещё со средины девяностого года, как только начался бурный отъезд евреев в Израиль, Америку и Германию, её папа начал увещевать маму, что и им пора двигать на юг из этого бардака. Мама не то что была сильно против, но она не могла себе позволить двинуться с места, имея на своих руках больную свекровь. У бабушки Веры было старческое слабоумие в тяжёлой форме, она и поныне являлась тормозом для их отъезда.
Семья её старшей сестры Любы уже полтора года назад как уехала в Израиль, а они всё сидели на месте, постепенно начиная жутко бедствовать. Папа был хорошим инженером на заводе, который успешно к этому времени почти закрылся, а мама раньше работала воспитателем в детском саду и получала низкую зарплату, нехватка средств особенно ощущалось в нынешним бедламе, наступившем в бывшем Советском Союзе. Вера год после окончания школы проработала продавцом в продовольственном магазине, летом ей исполнилось восемнадцать лет, и она с позволения родителей подала документы на выезд на постоянное место жительства в Израиле, имея при этом чудесную еврейскую фамилию Петрова. Смешно сказать, её папа был по всем статьям русский человек, но почему-то именно он больше всех из их семьи рвался в Израиль, не желая слушать про какую-то Америку, а тем более Германию. Отношение самой Веры к переезду в Израиль было неоднозначным. Конечно, романтика делала своё дело, её тянуло в новую страну, в новый климат, да что там перечислять, — во всё новое. И всё же ей тяжело было срываться с насиженного места, не чувствуя особой душевной связи с еврейским народом. Не хотелось оставлять хороших подруг и служившего в армии парня, с которым, кто его знает, возможно, могла бы зародиться и большая любовь. Вспомнила Петьку и мысленно улыбнулась — сердечная привязанность друг к другу у них точно была. Хотя папа даже слушать не хотел про этого парня, суля любимой доченьке бравого офицера из рядов армии Израиля.
Несмотря на то, что во рту у Веры было невыносимо горько от незапитых таблеток, головная боль постепенно отходила, и она погрузилась в приятную дремоту, из которой её вывел голос и лёгонькое прикосновение женщины, накануне давшей ей таблетки: — Девочка, носят питьё, тебе что взять? Кока-колу, фанту или вино? Вера тряхнула головой, отгоняя остатки дремоты: — Если можно, фанту и сразу два стакана. — Думаю, можно, я сама, кажется, готова влить в себя бочку этого шипучего питья…
В разговор вмешался сидевший рядом с девушкой мужчина: — Людочка, а водки не дают, я бы с удовольствием похмелился, башка трещит, а во рту словно кошки набедокурили. К радости мужчины, на колясках у стюардесс оказались маленькие рюмочки с виски. Сосед Веры лихо заглотил сразу две порции, запив их стаканчиком колы, и удовлетворённо выдохнул: — Вот это уже кое-что, начинается жизнь цивилизованного западного человека… На что жена ему заметила: — Ну, если в этом и состоит вся цивилизованная западная жизнь, так ты и в Беларуси имел не худшую. Отсутствием спиртного точно не страдал. — И они оба рассмеялись.
Самолёт вылетел из Минска приблизительно в семь вечера, а около девяти по салону поплыл запах еды, начали разносить ужин. На Вере была одета тёплая кожаная куртка, а под ней два свитерка — всё боялись, что в её бауле будет перевес, и поэтому под джинсами у неё были одеты ещё штаны от финского спортивного костюма. Примерно такая же картина была у всех пассажиров, находящихся сейчас в самолёте. Многие зашевелились, срывая с себя тёплые одежды. С неудобствами, потревожив рядом сидевшего мужчину, это позволила себе сделать и Вера, на что доброжелательная жена соседа заметила: — Девочка, а я думала, что ты толстушка, а у тебя вон, кроме симпатичной мордашки, какая ладненькая фигурка, мужики в том Израиле за тебя в кровь передерутся. Вера смущённо опустила глаза. — Доченька, а к кому ты едешь, неужто тебя одну родители отпустили в чужую страну, я бы своих детей одних отправить не рискнула. — У меня в Ашдоде сестра родная живёт с мужем и пятилетним сыном. — А, тогда другое дело, хотя всё равно опасно, ты такая красивая, а
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (98) »
Последние комментарии
9 часов 32 минут назад
10 часов 7 минут назад
11 часов 41 секунд назад
11 часов 5 минут назад
11 часов 16 минут назад
11 часов 29 минут назад