Голодающее крестьянство [Александр Степанович Пругавин] (fb2) читать постранично, страница - 3

особа, одетая по-дорожному.

— Вы г. П.?—спрашивает она, обращаясь ко мне.

— Да,—отвечаю я,—чем могу служить?

— Я пріехала к вам из Москвы, чтобы предложить свои услуги по устройству столовых, по уходу за больными. Меня направил к вам профессор Н. И. Стороженко. Он просил передать вам это письмо.

Распечатываю письмо и нахожу в нем, между прочим, следующія строки: „Письмо это передаст вам моя хорошая знакомая, т-ская учительница А. И. А—ва, которая хочет своим трудом помочь нашему общерусскому горю. Будьте так добры, направьте ее туда, где ощущается наиболее нужда в людях толковых, энергичных и преданных делу, и я ручаюсь, что она оправдает ваше доверіе и мою рекомендацію".

— Вы пріехали очень кстати,— говорю я г-же А—вой.—Нам очень нужны люди интеллигентные, готовые лично поработать на пользу народа... К тому же я так уважаю и люблю Николая Ильича Стороженко, что готов с особенным удовольствіем исполнить его желаніе... Скажите, пожалуйста, вы хотите работать непременно от самарскаго частнаго кружка или же, может-быть, от Краснаго Креста?—спросил я.

■— Это мне решительно все равно,—сказала г-жа

А—Ва.—Я кочу по мере сил быть полезной голодным, больным, цынготным,—и больше ничего. Пошлите меня туда, где нужда острее, где сильнее болезни. Я не боюсь ни тифа, ни цынги... Поверьте, я не боюсь никаких лишеній, никакого труда...

Как часто мне приходилось слышать подобныя заявленія за последнее время! И все-таки я не мог слышать их, не испытывая глубокаго душевнаго волненія: такой захватывающей искренностью звучали эти речи, так много в них слышалось неподдельной готовности жертвовать своим покоем, своим временем, своим здоровьем, а подчас и жизнью во имя гуманной, великой идеи служенія народу.

Многія из лиц, пріезжавших сюда, в Самарскую губернію, „на голод", опасаясь, чтобы услуги их не были отвергнуты, старались запастись рекомендательными письмами от известных писателей, профессоров и т. п. Так, например, несколько человек пріехало с письмами от графа Л. Н. Толстого, другіе — от Н. И. Стороженко, В. Е. Якушина, Н. И. Тамбовскаго, А. М. Пашкова (Максима Горькаго), И. И. горбунова-посадов, А. М. Калмыковой, профессора Шмурло и других лиц.

Все пріезжавшіе к нам на помощь обыкновенно назывались здесь „сотрудниками" и „сотрудницами". Одни из них выражали желаніе работать от самарскаго частнаго кружка, другіе—от Общества Краснаго Креста и, наконец, третьи—от самарскаго губернскаго земства. Когда-нибудь я подробно разскажу о деятельности этих лиц, об их великодушных и самоотверженных порывах и о тех препятствіях, которыя встречали они со стороны местной администраціи, относившейся к их благородным стремленіям почему-то с явной враждой и подозреніем.

Я посоветовался с доктором Граном, как лучше и скорее устроить новую сотрудницу.

— Мы постараемся назначить вас добровольной сестрой милосердія в Ставропольскій уезд,—сказал он г-же А—вой,—Я сейчас буду видеть уполномоченнаго Краснаго Креста С. В. Александровскаго и устрою это дело. А завтра утром, если вам угодно, вы можете вместе с нами выехать в Ставрополь.

На этом мы и порешили.

Утром в субботу оказалось, что купеческій пароход ,Витязь", на котором мы намеревались ехать, пойдет не в девять часов, как следовало по расписанію, а лишь в 12 часов дня.

Известіе это до крайности огорчило нас, так как являлось опасеніе, что мы не поспеем в Бритовку к пасхальной заутрени. А нам именно хотелось встретить Пасху в этом селе, так как было известно, что населеніе Бритовки до крайности удручено нуждой и цынгой.

Капитан „Витязя", молодой человек, типичный волгарь, веселый и жизнерадостный, утешал нас:

— Если нам удастся пріехать в Ставрополь часов в 6, то вы можете еще успеть доехать до Бритовки часам к 10-ти вечера.

— А довезете ли вы нас к 6-ти часам до Ставрополя?

— Говоря откровенно, за это поручиться трудно,— признавался капитан.—Смотрите, как ныне разлилась Волга. Давно уже не запомнят такой большой воды. Теченіе страшно быстрое, особенно в Жигулях. А ведь нам против теченія.

Все это, конечно, очень мало успокаивало нас. Но делать было нечего—приходилось по необходимости мириться, так как выбора не было.

На Волге.

В половине 12-го мы были уже на „Витязе". Желая воспользоваться тем получасом, который оставался до отхода парохода, я достал из чемодана бювар и расположился на одном из столиков залы перваго класса, чтобы написать несколько писем и телеграмм. Но не успел я написать несколько строк, как послышалось бряцаніе шпор, и в залу вошел легкой, молодцеватой походкой уполномоченный Краснаго Креста по Самарской и Уфимской губерніям штабс-ротмистр кавалергардскаго полка С. Б. Александровскій. Узнавши, что мы направляемся в местности, в которых работают отряды Краснаго Креста, он пожелал повидаться с нами.

Понятно, что разговор все время шел о голоде и цинге. Пользуясь присутствіем г. Александровскаго и д-ра Грана, я хотел выяснить хотя приблизительную цифру больных --">