НА СУШЕ И НА МОРЕ 1985 [Владимир Гаков] (fb2) читать постранично, страница - 5

по ней, поражался бескрайности невысоких, с осыпающейся породой сопок, на которых каким-то чудом держатся худосочные лиственницы. Эта бесконечная гряда гор убаюкивает своей «монотонностью», и многие водители тяжелых машин, дабы не заснуть и не свалиться в пропасть, подвешивают в кабине котелок, чайник или что-нибудь гремучее.

Около Дебина автобус свернул с широкой Колымской трассы на узкую насыпную дорогу, и пассажиры, большей частью молодежь, начали подтаскивать вещи к выходу. Я почувствовал, как невольно засосало под ложечкой в предчувствии близкой встречи с Синегорьем, которое помню бог знает с каких пор.

Юрий Иосифович Фриштер, начальник «Колымагэсстроя», к моему счастью, был у себя и на правах давнего знакомого предложил:

— Может, пока в общежитии остановишься? Посмотришь, в каких условиях наши ребята теперь живут, а то, понимаешь, гостиница сейчас забита дальше некуда…

И вот я в большом пятиэтажном здании. Комендант определяет меня в однокомнатную благоустроенную квартиру. Кухня, ванная с горячей и холодной водой, паровое отопление, в холле телевизор. Могли ли первые строители Колымской ГЭС мечтать о таком?!

Я лег на широкую деревянную кровать, попытался было уснуть, решив отложить все визиты до утра, но сон почему-то не шел. Поворочался еще немного на кровати и, когда начало темнеть, вышел из общежития.

После многочасовой тряски в автобусе, когда уже не знаешь куда и ноги деть, особенно приятно пройтись пешком. Загребая ногами дорожную пыль, я побрел к Колыме. Хотелось как можно скорее увидеть гигантский муравейник котлована, почувствовать лихорадочный ритм огромной по своим масштабам стройки. Но у самой реки невольно свернул направо и пошел к приткнувшимся на берегу избушкам геологов, с которыми меня связывала давняя, крепкая дружба.

…Мы сидели за широким, обильно заставленным местными закусками столом и вспоминали наших товарищей, которые ходили в это время новыми маршрутами.

— О перекрытии будешь писать? — неожиданно спросил меня кто-то.

Я кивнул утвердительно.

— Брось, старик. Об этом сейчас все газеты напишут. А ты попробуй-ка написать о тех первых, кто пришел на Большие Колымские пороги и многих из которых теперь нет с нами.

II

Из летописи Колымской ГЭС

1965 год. Из дневника руководителя работ на разведочной штольне М. А. Ефимова.

«1 декабря. Температура упала до шестидесяти ниже нуля. Завтра… Нет, не завтра, а, пожалуй, дней через десяток над порогами собирается проехать на своем бульдозере Мулланур Газизуллин, этот упрямый, не согласный ни с какими доводами парень. Сердцем его понимаю, а умом — нет. Никуда он не поедет, опасно, так ему и сказал… Хотя дорога через пороги необходима нам как воздух. Вертолеты не летают, и буровые работы могут остановиться: нужно новое оборудование, нужна еще одна компрессорная установка…»

* * *

Мулланур сбавил обороты, бульдозер мягко заурчал, остановился. Распахнув дверцу и поеживаясь от ворвавшегося под полушубок холода, он посмотрел на неровный тракторный след. Словно глубокая широкая борозда тянулась по замерзшей, укрытой снежным покровом реке, и по этой борозде шли первые две машины. Газизуллин взглянул на берег: на крутолобом откосе, окруженный толпой бурильщиков, машины поджидал бульдозер Мамонтова. Вот одна из них остановилась, в полсотне метров от нее — вторая машина. Из кабины выскочил шофер, зачалил передок на два троса, которые тянулись по склону к бульдозеру, махнул Мамонтову рукой. Мулланур увидел, как мягко тронулась с места стальная махина, тросы натянулись, натужно застонал мотор…

Задрав передок, «Татра» ткнулась в заснеженный склон, завывая, медленно поползла вверх. Пять метров… десять… Есть!

Мулланур почувствовал, как радостно екнуло сердце, захлопнув за собой дверцу, нырнул в остуженную морозом кабину. Счастливо засмеялся и, круто развернув бульдозер, нацелился на заснеженный склон правого берега. Еще каких-то полкилометра, и все — зимник над порогами проложен. А пока что придется поработать Мамонтову, затаскивая по времянке машины на правый берег. Но и это уже победа — буровые будут работать!

Вот уже четвертый день, расчищая первопуток, Мулланур Газизуллин пробует на себе крепость ледяного покрова. И за все это время только один раз, над третьим по счету порогом, он едва не повернул бульдозер назад. Тогда, в какую-то долю секунды, он почувствовал, как начинает оседать лед, увидел, как из лунок взметнулись над рекой фонтаны воды, и уже вечером вспомнил, как что-то оборвалось внутри, и скорее подсознательно, чем разумом, он бросил машину вперед. Бульдозер взревел и, оставляя за собой расползающиеся трещины колющегося льда, выскочил из опасной зоны. Мулланур рукавицей обтер выступившую на лбу испарину, сбросил, газ. И, только проехав еще несколько метров, обернулся назад: выпиравшая из-подо льда тяжелая студеная вода широким темным блюдцем разливалась по вогнутой