Боги, дороги и рыжие неприятности (СИ) [Анна Князева] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

сушильню не пришло умертвие. Или шайка людоедов, или костная гниль во плоти, или... да что угодно, только бы не видеть перед собой тонкую, почти детскую фигурку, укутанную в плащ нестерпимой белизны. Слабая надежда, что это все чья-то злая шутка, скорчилась и сдохла в жемчужном сиянии под нежный перезвон тысячи серебряных колокольчиков.

Божественная Госпожа, Величайшая и Светозарная, явила мне свой блистательный лик. Предки милостивые, да за что же мне такое?

Мысленно возблагодарив так вовремя подогнувшиеся колени, я почтительно склонила голову и приготовилась внимать. Если хоть что-то из россказней о Божественной правда, то внимать мне придется долго. Очень, очень долго.

- Приветствую тебя, дитя! Услышь слова мои и возрадуйся, - поплыл в морозном воздухе божественный голос, флейтой вплетаясь в ту причудливую мелодию, что вызванивали колокольцы. В моей бедной голове тут же загудело, как в дырявой бочке на ветру. Цветочный аромат накатывал тяжелыми волнами и смешивался с «ароматом» из сушильни в нечто непередаваемое. Разорванная юбка мало спасала от холода и колени уже потихоньку примерзали к земле. Но что Светлейшей до моих печалей?

- Время близится! - вещала она, простирая тонкую руку в сторону реки: - Грядет та, что изменит судьбу этого мира, сполна испившего горькую чащу страданий и молящего о милосердии. Сказано было: на исходе восьмой луны явится Избранная, отринувшая все, что знала прежде, чтобы даровать гибнущему миру надежду. И принесет она спасение и процветание, и насытятся голодные, и всякий болящий получит исцеление и скорбный думами утешен будет, и прольется живительный свет на исстрадавшиеся нивы, и золотой стеной поднимутся колосья, и тучные стада...

Слова сливались в чарующее журчание и меня несло этим потоком, укачивая на волнах, куда-то далеко-далеко, где вечное лето и нивы, и стада, и нет ни печалей, ни болезней, ни самой смерти.... Умеет Богиня голову заморочить, этого у нее не отнять. Перед глазами уже вздымался частокол колосьев, могучих, будто боевые копья, а между ними чеканили шаг легионы белоснежных барашков, стройным хором распевающие нечто радостное и героическое. До сих пор стыдно, как вспомню: мне еще и приказать-то ничего не успели, а я уже подпрыгивала от нетерпения и желания услужить.

Тут под правую коленку подвернулся острый камешек, и радостное наваждение слетело, будто и не было его. Ветер снова стал холодным, земля твердой, а будущее пугающим и туманным. Зато вернулась способность думать. И первая мысль была такой: бараны - это просто замечательно, но я-то здесь при чем?

- ... ибо лишь чистая сердцем достойна стать проводником Избранной на пути ее Предназначения, дабы в день Перехода достигла она Храма и свершилось предначертанное! Лишь верность слову и... - возвестила Лучезарная, будто в ответ на вопрос, который я, конечно же, не произнесла. И, хоть многое сразу прояснилось, а легче не стало.

Ну да, с богами всегда так.

Значит, какая-то «Избранная» вот-вот объявится неподалеку, а проводников в нашей глуши не так чтобы много. Вот только я и есть. Значит, мне и вести эту «надежду гибнущего мира», да не куда-нибудь, а в Храм, а Храм в столице, а до столицы при самом удачном раскладе не меньше седмицы добираться, но успеть-то надо до начала Перехода, то есть за десять дней, считая и этот. Веселого мало.

С дорогами тогда пес знает что творилось, а толком разузнать что да как мне было неоткуда - в гильдии я к тому времени уж лет семь, как не появлялась. Не до того было. Карту я, конечно, старалась содержать в порядке и на каждой ярмарке доводила пришлых караванщиков до икоты, занудно выспрашивая о новых ориентирах, но...

- ... многие опасности ожидают вас, ибо велики силы тех, кто захочет помешать Избранной завершить предначертанное. Помни же, дитя: тебе доверена надежда нашего мира, столь же хрупкая, сколь и драгоценная и беречь ее предстоит больше жизни, оберегая от всякого зла. Знай же: прислужники тьмы коварны и множество их неисчислимо! Каждый встреченный тобой может таить в сердце недоброе. Храни же в тайне все, что открыто тебе. Ни человеку, ни духу, ни зверю неразумному не открывай ни пути своего, ни цели. Лишь так сумеешь ты...

Она все говорила и говорила, а я уже вовсю строила планы, прикидывала расходы и решала, что из вещей в пути пригодится, а что можно бросить тетке на разграбление. Возвращаться-то я при любом раскладе не собиралась.

Даже удивительно, насколько быстро я тогда примирилась и с предстоящей дорогой, и с навязанной мне ролью, и даже с тем, что ничем хорошим все это все не закончится. Даже азарт разобрал - от безнадеги, не иначе. Подумаешь, полчища врагов! Пусть еще побегают за нами по дорогам. И, собственно, почему «за нами»? Меня-то уж точно искать никто не будет, я же никаким боком не Избранная. Пес с ней, с картой - до Забредней и так доеду, там проверю дорогу до Пристанища, а уж оттуда в караван напрошусь. Кто ж откажется от лишнего проводника, особенно если он денег не