Сексуальный объект. [Грэм Мастертон] (fb2) читать постранично, страница - 4

над документами на землевладение, он не мог разобрать ни единого слова.

– Она готова? – наконец выдавил он.

– Она? – переспросила Хелен. Внезапно она обнаружила в себе новообретенную уверенность. Впервые за долгое время у нее было что-то, чего Брэдли жаждал.

– В смысле ты готова? – исправился он. Он встал. Крепко сложенный, широкоплечий мужчина пятидесяти пяти лет. Седой, с львиной головой, которая хорошо бы

смотрелась в качестве садовой статуи. Он был одним из знаменитых бостонских Эллисов – транспортных магнатов, землевладельцев, газетчиков – и сейчас считался

самым крупным брокером в лазерных технологиях во всем западном мире.

Он медленно подошел. Черно-белая рубашка в полоску, мятые голубые слаксы и шикарные малиновые подтяжки. Так старались выглядеть все Эллисы: стиль практичного

газетного издателя, типичного пройдохи в прокуренной комнате. Старомодный, но не лишенный особой бостонской харизмы.

– Покажи мне, – сказал он тихим, мягким шепотом. Хелен скорей чувствовала, что он сказал, чем слышала. Казалось, будто бы где-то вдалеке гремел гром.

– В спальне, – сказала она. – Не здесь.

Он оглядел библиотеку, заставленную антикварными книгами в кожаных переплетах, мрачные портреты предков на стенах. В углу библиотеки, рядом с окном, стоял

тот самый печатный станок, который его прапрадед использовал, когда издавал первые выпуски «Бикон-хилл Мессенджера».

– Где может быть лучше, чем здесь? – поинтересовался он. Возможно, у нее было что-то, чего он очень хотел, но его желания по-прежнему оставались для нее

законом.

Шелковый халат соскользнул с ее плеч на пол, где лег, словно лужица крови. Под халатом был бюстгальтер с маленькими чашками, поднимающими и разделяющими

грудь, но не закрывающими ее. Соски зарделись – темно-розовые, словно ягоды малины.

Но его внимание было приковано к маленькому алому треугольнику у нее меж ног. Он ослабил галстук и раскрыл воротник, задышав часто и резко.

– Покажи мне, – повторил он.

– Не боишься? – спросила она. Вдруг ей показалось, что такое возможно.

Он наградил ее тяжелым взглядом.

– Боюсь? Что ты несешь вообще? Может, это твоя идея, но я за нее платил. Показывай.

Она развязала алую веревочку на трусиках, и они упали на ее левую лодыжку, словно кандалы.

– Господи, – прошептал Брэдли. – Она прекрасна.

Хелен обнажила свою бледную, пухлую, хорошо провощенную вагину. Но прямо над ее собственной была еще одна, такая же пухлая, такая же манящая и столь же

влажная. Только овальный шрам показывал, где доктор Арколио вшил ее в пах, не более заметный, чем легкий ожог первой степени.

Выпучив глаза, Брэдли встал перед ней на колени и прижал ладони к ее бедрам. Он разглядывал ее близнецов в блаженном экстазе.

– Она прекрасна! Прекрасна! Это самое лучшее, что я видел в жизни!

Он остановился и посмотрел вверх, внезапно по-мальчишечьи спросив:

– Можно потрогать? Она такая же?

– Конечно, можно, – сказала Хелен. – Ты за нее заплатил. Она твоя.

Дрожащими руками Брэдли погладил мягкие губы ее новой вагины.

– Ты это чувствуешь? Чувствуешь, как настоящую?

– Конечно. Приятно.

Он потрогал ее второй клитор, пока тот не начал твердеть. Тогда он протолкнул средний палец в теплую, влажную глубину ее второй вагины.

– Прекрасно! Она такая же! Невероятно! Господи! Невероятно!

Он прошел к двери, закрыл ее пинком и запер на ключ, после чего вернулся к ней, сбрасывая подтяжки, разрывая их и выскакивая из брюк. Подойдя к Хелен,

он уже разделся, если не считать полосатых трусов. Затем стянул и их, обнажив большой налитый кровью член.

Он толкнул ее на ковер и яростно вошел в нее, без всяких прелюдий и ласк – только неистовая, взрывная похоть. Сначала он вошел в ее новую вагину, потом

в ее собственную, а затем – сзади. Он носился от одного к другому, словно изголодавшийся нищий, разрывающийся между мясом, хлебом и конфетой.

Поначалу испугавшись напора его сексуальной атаки, Хелен не чувствовала ничего, кроме фрикций и спазмов. Но чем больше Брэдли молотил ее, чем больше он

задыхался от напряжения, тем больше она ловила такую волну удовольствия, какая не могла сравниться ни с чем в прошлом; оно было сильнее вдвое, втрое. Удовольствие

настолько всеобъемлющее, что она ухватилась обеими руками, задумавшись, а не будет ли это удовольствие слишком сильным, чтобы ее мозг с ним справился.

Брэдли входил в ее вторую вагину снова и снова, и она чувствовала, что сойдет с ума либо же умрет.

После же, словно попав под теплую приливную волну в