Типа того что как бы [Евгений Юрьевич Лукин] (fb2) читать постранично, страница - 4

среди преступников…

— С медицинской точки зрения — да… — вынужден был признать гладко выбритый. — С медицинской точки зрения все они наносят одинаково непоправимый вред своему здоровью… Но я повторяю: речь идет еще и о здоровье социума в целом. Простите, но как-то даже нелепо сравнивать общественно полезный бизнес и самую черную созидаловку!..

— Однако созидалы, как их называют, тоже ведь приносят определенную прибыль, разве не так?.. — не отставала въедливая ведущая. — В конце концов они покупают инструменты, материалы…

— Это мнимая прибыль! — вскинулся гладко выбритый. — Алкоголик, допустим, купил бутылку — выпил. А этот купит молоток и тут же сколотит десяток табуреток. Причем семь из них — на продажу…

Руслан прожевал последний кусок бутерброда и собрался уже погасить ящик вовсе, но тут в дверь позвонили. Сердце ёкнуло. Слава Богу, что хоть тайник с инструментами не раскрыл… Руслан оставил телевизор включенным и пошел открывать.

На пороге стоял друг и учитель Колька. Смотрел он, как всегда, исподлобья и вообще вид имел самый угрюмый. Светлый ношеный костюм, в руке — банка «Холстена». Впрочем, Руслан готов был поспорить, что в банке этой содержится отнюдь не пиво, а, скажем, нитрокраска или что-нибудь в этом роде. Хотя с виду банка целенькая, невскрытая… И запаха не чувствуется…

— Привет, — насупившись, бросил Колька. — Мне тут шепнули: замели тебя вчера… Правда, что ли?

— Правда… — со вздохом отвечал Руслан. — Заходи, чайку попьем…

Гость ругнулся шепотом и, покручивая головой, переступил порог. Пока он разувался, Руслан заглянул на кухню, поставил чайник. Затем оба проследовали в комнату, где взахлеб бормотал телевизор.

— Вот вы говорите: наносится ущерб, — продолжала вредничать ведущая. — А так ли уж он велик?.. Ну, процент, ну, от силы, полтора процента… И потом разве могут изделия, производимые психически неуравновешенными людьми, одиночками, конкурировать с продукцией известнейших западных фирм?..

— А вы представляете, сколько это будет в денежном выражении — полтора процента? — осерчал гладко выбритый. — Это очень много! Это недопустимо много!.. Что же касается конкуренции… — Рыло насупилось. — Тут еще вот какой нюанс… Часто самопальную продукцию покупают не за качество и не за красоту, а как бы в пику закону… Процветает тайная торговля так называемыми трудофильмами, откровенно смакующими процесс работы… Пиратски тиражируются и, что самое печальное, пользуются спросом запрещенные минздравом старые ленты тоталитарных времен…

— Туши агитку! — хмуро скомандовал Колька. — И давай рассказывай. Как ты влетел-то?

Руслан послушно выключил телевизор и стал рассказывать. Колька слушал и свирепо гримасничал.

— Короче! — прервал он, уперев крепкий указательный палец в грудь хозяину. — Ты в наркологии что-нибудь подписывал? Ну, бумагу там какую-нибудь…

— Да нет, — печально отозвался Руслан. — Вот только счет дали… Надо зайти оплатить… Мне тут завтра в девять процедуру назначили…

— И не вздумай даже! — взвыл Колька, выхватывая у него из рук заполненный Леночкой бланк. — Не ходи и не плати! Совсем с ума стряхнулся?.. Заплатишь разок — они ж потом с тебя не слезут, так и будут деньги тянуть…

— А если не явлюсь — в клинику положат… — сдавленно сообщил Руслан.

Устрашающе сопя, Колька изучал документ. Наконец фыркнул и пренебрежительно швырнул бумагу на стол.

— А вот заклепку им в скважину! — торжествующе объявил он. — Деньги — только через суд, понял? И запомни: без твоего согласия никто тебя на лечение не отправит… Ты знаешь вообще, что там за лечение? Сунут в палату на месяц — и лежи сачкуй. Ни лекарств, ничего… Та же камера, короче. А сдерут — как за гостиницу…

Он поставил банку на стол и хищно оглядел углы, явно проверяя, не завалялась ли где оставленная по оплошности стружка или какая другая улика.

— И гвоздодер изъяли… — в полном расстройстве пожаловался Руслан. — Главное, хороший гвоздодер… Теперь, наверное, уничтожат… придурки!..

— Ага, уничтожат! — сатанински всхохотнул Колька. — Как это ты гвоздодер уничтожишь? Либо налево толкнут, либо сами будут пользоваться…

— Менты?!

— А что ты думаешь? У них там в подвале и столярка, и слесарка, и все что хочешь… Нас гоняют, а сами… Да бесполезно с этим бороться! Ну не может русский человек чего-нибудь своими руками не смастерить!.. У меня вон друг один в ментовке служит. Зашел к нему однажды в отделение, а тут как раз мужика задержали — с трехлитровой банкой олифы… Ну, понятное дело, штрафанули, а мент, слышь, берет олифу и у всех на глазах выливает в раковину. Мужик аж чуть не заплакал…

— Скоты!.. — Руслан скрипнул зубами.

— Ты слушай дальше! — заорал Колька. — Остались мы с ним вдвоем, ну, с ментом этим… Открывает он дверки под раковиной, а там вместо трубы ведро стоит, ты понял? Он в ведро, оказывается, олифу слил! А ты говоришь: гвоздодер… Кстати, о гвоздодере, —