Пионер, 1939 № 11 Ноябрь [Пионер] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (75) »
- То есть как это так? Не понимаем! - кричат. - Да так! Вот, например, винты делать - полезное дело? Без винта и паровоз не пойдет. Верно? А что если твои винты будут ввинчивать в затворы винтовок, из которых жандармы будут расстреливать твоих же братьев, друзей, товарищей? Полезное это дело? Значит, есть другое, более полезное, более нужное дело, его-то и надо делать. - Э-э, вон ты как повернул! - А как же иначе? Когда люди тонут, всякий честный человек, будь он инженер или техник, все бросает и кидается спасать утопающего. И только подлец может так рассуждать: ты тонешь там, ну и тони, а мне, видишь ли, недосуг тебя спасать, я и без того пользу приношу человечеству: винты делаю. Спор кончился, все и призадумались. Кто-то спрашивает: - Ну, а ты-то что хочешь делать, Сережка? - Я, - говорит, - буду делать то, что нужнее всего. А что, - это жизнь покажет. Посидели мы еще немножко и стали расходиться. Выходим с братом на улицу, я спрашиваю: - А что он из этих железок сделал, какие на толкучем тогда покупал? - Электромотор, - говорит, - сделал. Хороший!… А я никогда не видал электромотора-то, только слышал, что с помощью электромотора можно комнату освещать, воду качать, схватил брата за руку и прошу: - Давай вернемся, посмотрим! А он говорит: - Да он уж его продал. - Зачем же? Что, он торгует, что ли? А у нас во дворе жил один такой оборотистый человек: купит что-нибудь на рынке за грош, подчистит, починит и продаст за трешку. Вот, я думал, и Костриков также. И это меня так огорчило! А брат смеется. - Что ты! - говорит. - Он бы его ни за какие деньги не продал. Да тут с Владиславом несчастье случилось. Износились у него штаны вдребезги, дыра на дыре, и заштопать уж никак невозможно. У Сережки тоже одни штаны. Владиславу-то и выйти не в чем, и засел он дома. Сережка сгреб свой электромотор - и на толкучий, продал и купил Владиславу брюки. - А не жалко ему было продавать-то? - Ну, уж этого не знаю!… Да. конечно, жалко, столько трудов положил… Но ведь и положение Владислава-то… Хоть училище бросай! Надо же было помочь товарищу. Это - самое главное. «Вот он, - думаю, - какой! Он и тут выбрал самое главное». И уж больше я ни разу не видел Кострикова. Месяца через два он кончил училище и уехал из Казани. А я нет-нет, бывало, да и вспомню про него.
2
Теперь слушайте дальше. В девятьсот пятом году поступил я в промышленное училище, но за участие в забастовках вышибли меня, и пошла у меня жизнь кувырком. Пристроился я сначала на завод Крестовникова. Большой был завод, на всю Россию поставлял свечи и мыло. Так и называлось «казанское мыло». Слышали, поди? Ну, вот, проработал я год и затосковал. Осточертело мне вдруг и мыло, и свечи, и жизнь моя собачья. «Так, - думаю, - и вся жизнь пройдет. А что я вижу? Ничего». И в пятнадцать-то лет все кажется там хорошо, где нас нет. Парень я был шальной, с фантазией. В одно прекрасное утро собрал узелок, простился с матерью и укатил на пароходе под Нижний, в Сормово. Только и там мне не понравилось. Я в Самару, в Саратов. И уж избаловался, не сидится на месте. Как весна, как пахнет в лицо теплым ветром, так и нападет на меня тоска и мечтание, и все мне чудится, что где-то далеко ждет меня счастье. А вот где оно? Не знаю. А манит, зовет оно меня, мочи нет! Я соберу узелок - и ходу, куда глаза глядят. А тут еще начитался я книжек про дальние страны, про моря, про горы, и задумал я всеми правдами и неправдами добраться до Батума, до Черного моря, поступить на пароход матросом, а не то кочегаром и уехать куда-нибудь в Турцию, в Грецию, в Индию, посмотреть, как люди живут. Ну, вот, засела мне в голову эта фантазия, я уж ни о чем другом и думать не могу и так из города в город, с завода на завод подвигаюсь к Кавказу. И в августе 1911 года очутился я во Владикавказе, теперь город Орджоникидзе. Было у меня в кармане рублей десять, что ли. И вот, надо вам сказать, мне все время страх как везло. Куда ни приеду, бывало, потолкаюсь без дела дня три, а потом уж и на работе. А тут я походил, побродил по городу, город большой, хороший, горы кругом, Столовая гора и Казбек недалеко. Терек бежит. Все это мне внове, интересно. Со службой не тороплюсь. И вот, смотрю: осталась у меня одна пятерка. «Эге, - думаю, - надо за ум браться». Иду в железнодорожные мастерские, места прошу. - Сейчас нет, - говорят, - наведайтесь через денек. Наведываюсь, часами, бывало, сижу у конторы, а все без толку. С рабочими разговор завожу, те сочувствуют, жалеют меня, а сделать ничего не могут. Не в их это власти. Я туда-сюда, бегал, бегал по городу, нет нигде места. Я и на базаре-то свои услуги предлагал, бочки катать, и там не берут. На меня уже и страх напал. «А ну как, - думаю, - так и месяц и другой пройдет без работы? Проем последние деньжонки, что тогда делать? И работы нет, и выехать не на что. Прямо как в ловушку попал». И уж каяться стал: и зачем это я заехал-то сюда? Кто меня звал? И
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (75) »
Последние комментарии
1 день 5 часов назад
1 день 8 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 22 часов назад
2 дней 4 часов назад
2 дней 7 часов назад