Вселение и изгнание дьявола [Константин Владимирович Пархоменко протоиерей] (fb2) читать постранично, страница - 29

приводя опять-таки к сознанию и сокрушению о грехах своих. Если лицо, на которое больные свидетельствуют, находится в живых, то Симеон приказывал немедленно испросить у него прощения, а если порча слагается на усопшего, то примириться с ним, отслужив на его могиле о его упокоении панихиду, а затем принести покаяние пред священником и положить начало доброй жизни. У некоторых из явившихся к нему женщин начальною причиною болезни было притворство, обратившееся потом в навык и поработившее их врагу; у других - суеверие, у иных - естественная болезнь, приписывавшаяся ими по неведению порче.

О преп. Симеоне Новом Богослове. Цит. по: Духовная брань... С. 83.

На бесноватых стар. Леонид возлагал епитрахиль и читал над ними краткую заклинательную молитву из требника, а сверх того помазывал их елеем от иконы Владимирской или давал им оный пить, и было очень много исцелений... Победа над бесами, конечно, одержана была о. Леонидом после победы над своими страстями. Никто не видел его возмущенным от страстного гнева и раздражения. В самые тяжелые дни его жизни никто не слыхал от него гласа нетерпения и роптания, никто не видал его в унынии. Нельзя было не дивиться его всегдашней веселости.

Стар. Анатолий Оптинский. Цит. по: Духовная брань... С. 84.

Что касается детской боязни быть во власти диавола через какую-то колдунью, то этим ты только доказываешь, что понятия твои о христианине, о Боге, о дьяволе суть понятия деревенской бабы. Если в свиней не смели войти бесы без воли Иисуса Христа, как войдут в людей?

Стар. Анатолий Оптинский. Цит. по: Духовная брань... С. 85.

Надо все дурное, также и страсти, борющие нас, считать не своими, а от врага - диавола. Это очень верно. Тогда только и можешь победить страсть, когда не будешь считать ее своей.

Св. Варсонофий Великий. Цит. по: Духовная брань... С. 95.

Как-то, в другой раз, - говорил Старец, - находился я при входе в обитель и вижу, что входит одна старуха. Я приветствовал ее и говорю ей:

- Иди, бабушка, мы дадим тебе поесть и с собой дадим еды, и в чем имеешь нужду, поможем тебе. Иди сначала поклонись в церкви и жди вечером здесь, тебе предоставим комнатку переночевать. Тогда эта кажущаяся старуха говорит мне:

- Ба, не останусь здесь, не могу оставаться, потому что вы часто дун-дун бьете в колокола. Просто пришла на вас поглядеть и уйду. Я пойду в такой-то женский монастырь (и назвала, в какой), там мне сделают великий прием и поживу неделю.

Подумал я, - говорит Старец, - бабушка как женщина лучше упокоится в женском монастыре, потому не хочет остаться здесь. Так разговаривая, мы продвигались ко входу церкви. Бабушка продолжала говорить:

- Как только прихожу в монастырь, начинаю делать монашкам (и она показала мне пальцем своим, что их прокалывает), и у них сразу начинаются скандалы между собой, и начинается праздник.

Тогда, удивленный этими словами, я посмотрел получше на ее лицо и вижу, что у нее какие-то очень маленькие глазки и накрашены, носит большие серьги, а от носа шла нитка, которая была связана с серьгами. Я тут же перекрестился, говоря:

- Господи помилуй, что это за старуха? Тогда она сразу же начала растворяться и исчезла как дым. Это был диавол.

Тут я иду и рассказываю отцам, что я только что видел диавола и говорил с ним, думая, что это старуха, и она мне сказала то-то и то-то.

Старец пояснял, сколько отгоняют искусителя денно-нощные последования и ежедневная Божественная Литургия. Сам диавол исповедал, что не может пребывать в обители, поскольку часто «дун-дун колокола», и, напротив, сколько он радуется скандалам и недоразумениям: это для него праздник. Постоянно, - говорил Старец, - приходит он к нам, прогуливается, не обретет ли кого-либо неохраняемого, чтобы можно было ему делать работу свою.

В другой раз, - говорил Старец, - был вечер и мы совершали с отцами повечерие, когда один из братьев захотел пойти в келию свою, взять какую-то книгу. Открывая дверь своей келии, чтобы выйти, вижу снаружи искусителя в образе женщины, которая непристойно показала мне свой зад, говоря бесстыжие слова. Я взял в руки икону Панагии и вышел, говоря: «Под твою милость прибегаем. Богородице» и т.д., и тогда, как свистящий снаряд, искуситель метнулся, перелетел через крышу монастыря и разорвался на предлежащей горе с оглушительным шумом.

На другое утро, на рассвете, - сказал Старец, - выйдя из келии, чтобы пойти в церковь, вижу большого черного пса, стоящего у дверей моих. Прежде чем выйти из дверей, конечно, как всегда, я перекрестился; увидев собаку, толкнул ее ногой, говоря:

- Ты здесь ночевала прошлой ночью? Пройдя вперед, сказав: «Господи, Иисусе Христе» и вновь перекрестившись, поворачиваюсь и вижу, что собака исчезла.

Это был искуситель, который ожидал, чтобы сбросить меня вниз по лестнице, но сила