Последняя милость [Тимофей Николаевич Печёрин] (fb2) читать постранично, страница - 5


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

шаги.

Удачным пинком единственный живой в покинутом трактире отправил валяющийся на полу пустой бочонок в направлении дохлых супостатов. Пинок оказался действительно удачным: черепушку одному из умертвий на этот раз просто снесло. Тот, беспомощно суча руками в воздухе и переступая с ноги на ногу, столкнулся со своим гниющим собратом.

Всего несколько шагов — несколько мгновений отделяло Освальда от спасения… когда бывший вор вдруг почувствовал, что не может больше сдвинуться ни на дюйм. Щиколотки его оказались схвачены, да так крепко, что не освободиться.

Капкан?

Да нет — хотя бы на подобные уловки даже здешним, непривычно сообразительным мертвякам ума не хватило. То, что удерживало ноги бывшего вора, оказалось давешним скелетом, получившим от него пинка. Глянув вниз, Освальд узнал этого костлявого ублюдка и наградил парой далеко не хвалебных слов.

Теперь скелет больше не выглядел мусором, сделавшись существом вполне цельным — даром, что неживым. Да вдобавок щерил рот, как будто чему-то улыбался.

— Ну, я щас тебя, тварь!.. — рявкнул Освальд, занося тесак, дабы лишить костлявого ворога столь цепких рук.

Но с ударом не успел. Мгновенное движение костлявых конечностей — и земля ушла из-под ног бывшего вора. Освальд растянулся на грязном полу и теперь лишь без толку дергал ногами в тщетных попытках вырваться.

Тем временем мертвяки опомнились от судорожных и дерзких атак своего живого противника, надвинулись всей гурьбой. Освальд успел ударить одного тесаком по ноге, прежде чем оружие это было выхвачено у него из рук.

А затем, когда бывший вор успел приготовиться к смерти, причем к смерти мучительной — быть растерзанным целой толпой мертвяков — произошло то, что он ожидал меньше всего. Хотя, казалось бы, сюрпризов и без того на сегодня достало.

Один из мертвяков приволок за собой предмет, похожий… на веревку. А остальные не спешили рвать Освальда на части. Но лишь крепко ухватили его за плечи и за руки — чтобы удержать, не дать двигаться.

3

Итак, слухи о том, что нежить не берет пленных, не подтвердились. Освальда сцапали, но сохранили ему жизнь. Осталось выяснить, для чего бывший вор понадобился этой гниющей ватаге.

— И какого демона вам от меня надо? — с таким вопросом и тоном, в котором смешивались недовольство и недоумение, обратился Освальд к столпившимся мертвякам, когда его, связанного, уложили вдоль одной из скамей в бывшем обеденном зале.

В ответ злополучный скелет постучал костлявой рукой по столу. Шесть раз постучал. Причем первые три раза стукнул торопливо, отчего звук получился, будто горох из мешка посыпался. Зато из следующих трех каждый был отделен от другого мгновенной, но паузой.

Постучав, скелет повернул голову к связанному Освальду, словно поглядел на него… вроде даже как-то вопросительно. Или оценивающе? Затем повторил свои стуки — три быстрых и три медленных.

— По голове себе постучи, — проворчал бывший вор.

Увидеть смысл в этих ударах костлявых пальцев о деревянную столешницу он был не способен, поскольку под парусом не ходил даже в качестве груза.

Поняв, что такая форма объяснения до пленника не доходит, скелет открыл рот… вот только очень трудно что-то сказать, когда у тебя нет ни языка, ни легких. Все, на что хватило костлявого кривляку, это издать несколько щелкающих звуков челюстями. После чего скелет повернулся к одному из мертвяков — вероятно, за поддержкой.

Впрочем, и труп ходячий оказался не мастак вести беседы. Из его раскрытого зловонного рта вырвалось лишь несколько сдавленных звуков. Понять и осмыслить которые не смог бы, наверное, даже мудрейший и могущественнейший из колдунов. Но уж никак не простой смертный, бродяга, относительно своей мудрости не обольщавшийся.

— Все равно непонятно, — потому сказал Освальд. Наверное, даже руками бы развел, не будь они связаны.

Скелет и мертвяки переглянулись. «Совещаются они что ли?» — подумал бывший вор.

Затем один из мертвяков отошел, чтобы вскоре вернуться… с черным угольком в окоченевших пальцах. Не иначе, из печки вытащил.

Уголек мертвяк передал скелету — видимо, трезво оценил свои возможности, вернее, возможности своих неуклюжих пальцев воспользоваться этим предметом.

Склонившись над столешницей, скелет принялся водить по ней угольком: то ли рисовал что-то, то ли писал. Точно Освальду было неизвестно, поскольку столешница нависала над ним, лежавшим на скамье. А приподняться, чтобы посмотреть, бывший вор не мог.

Впрочем, самому подниматься и не пришлось. Освальда приподняли — осторожно, как могли — два мертвяка, подхватившие его под мышки. И посадили на скамью. Так, чтобы он мог видеть плоды стараний их костлявого товарища.

А увидел на столешнице Освальд… буквы. Большие, коряво выведенные, но вполне узнаваемые.

Да, жизнь в деревне и воровская стезя не очень-то способствуют просвещению, так что до встречи с мастером Бренном Освальд грамоты