Мошкара [Александр Иванович Абрамов] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

лаконичным в ответах и избегавшим вопросов. Он деловито пояснил Белову, что путешествие будет опасным, что лететь придется в облаках, чтобы избежать неприятных встреч в воздухе, что такая встреча все же возможна и тогда неизвестно, чем это кончится. Если Белов боится, он может доверить багаж летчику и вместе с Иржиком вернуться обратно. Белов ответил довольно резко, что его душевное состояние никого не касается, а дело пилота доставить пассажира и груз до места назначения. Эрнандо молча кивнул и пошел к машине. В маленькой кабине самолета, куда с трудом втиснулись ящики московского фармзавода, Белов заметил и велосипед, закрепленный в бамбуковой стойке.

— Зачем он вам? — спросил он у пилота.

— Пригодится, — нехотя ответил тот, — всякое может случиться.

После этого Белов уже ни о чем не расспрашивал. Он молча занял кресло второго пилота, молча оглядел доску с приборами, пулемет для кругового обстрела и так же молча занялся обзором окрестностей, видных с высоты самолета. Сначала они летели над лесом, без просветов, верхушки которого походили на «зеленое море тайги» из знакомой песни, потом «море» превратилось в рыбацкую сеть или дырявое решето, лес поредел и оголился, как подмосковная роща глубокой осенью.

— Напалм? — спросил Белов у Эрнандо.

— Нет, — пояснил тот, — напалм выжигает всё до корней. Просто особый газ. Выгорает только листва.

Тут самолет круто взмыл вверх, уходя в облака. Но поздно. Их заметили. Правительственный истребитель молниеносно нагнал их и, срезав угол, полоснул короткой пулеметной очередью.

Белов скорее догадался об этом, нежели услышал. Только слабый треск пробитого пулями органического стекла да три дырочки в «фонаре» пилотской кабины прямо над головой Белова — и всё. Куда ударили эти ворвавшиеся в кабину пули? Что поразили остальные пули вражеской очереди? Что последует дальше? Ничего не последовало. По-прежнему ревел мотор самолета в облачной гуще, и с тем же каменным лицом Эрнандо следил за приборами. Прошла минута, другая, третья. Истребитель не возвращался. Или закапризничало что-то в машине, или были истрачены все патроны. Может быть, это была его последняя пулеметная очередь перед возвращением на базу?

Самолет вдруг начало резко заносить вправо. Белов увидел, как судорожно напряглась спина летчика, пытавшегося выровнять машину. Это ему удалось. Белов беспокойно взглянул на него, но вопроса не задал. Эрнандо заговорил сам, сквозь зубы, не смотря на своего пассажира.

— Слушайте внимательно. Молчите, не перебивайте. Что непонятно, повторю. До лагеря мы не дотянем — пробит бак. Я ранен. Не дергайтесь. Вы мне все равно ничем не поможете. Главное — дотянуть до склада. Склад — это запасы горючего и площадка в лесу для вынужденных посадок. Ящики перенесите в яму — она сухая, выложена бамбуком. Найдете ее у дерева, срезанного молнией. На сучке висит трехметровая черная змея. Не бойтесь — это чучело, примета. На всякий случай пошарьте в яме бамбуковой палкой — не забрались ли туда не чучела. Палку срежете. Если нет ножа, возьмите мой. В левом кармане. Велосипед снимете со стойки — он в полной готовности. Тропа от ямы приведет вас в лагерь. Лес всегда опасен, но проедете. Самое страшное — мошкара. Не комары. Эта роится серыми, густыми дымками. Не касайтесь их, не наезжайте. Тогда конец. Она пахнет гнилыо, сырым камнем и, когда приближается, шуршит, как бумага. Не дышите носом, заткните уши, пойте, если хотите. И главное — не смотрите. Тогда уйдете. Поняли?

Голос его, все время слабевший, понизился почти до шепота. С нечеловеческим напряжением — это было заметно по белеющим косточкам пальцев на штурвале — он вывел самолет из облаков и круто пошел вниз, к рыжему просвету в зеленой чаще.

Белов не мог оторвать глаз от посеревшего и постаревшего лица летчика. Последним усилием — усилие это действительно оказалось последним — он посадил самолет на широкой просеке без кустов и травы, на рыжей, сухой, утрамбованной глине и жил до тех пор, пока самолет не замер метрах в десяти от огромного витого ствола, наискось срезанного молнией. Белов наклонился к Эрнандо, все еще пытаясь найти какие-то слова, что-то сделать. Но тот уже не дышал.

2

Тропу Белов нашел по засохшим следам велосипедных покрышек. Она убегала вперед кирпичного цвета ленточкой в малахитовых зарослях. В болотистых местах чернела и мокла, потом снова рыжела и высыхала, и колеса то шипели и посвистывали в черной грязи, то подскакивали на корнях с лязгом и скрежетом: велосипед был старый и плохо смазанный.

Позади остались такой же старый транспортный самолет с пробитым баком и мертвым летчиком на борту и цинковые ящики с медикаментами, спрятанные в бамбуковой яме.

А впереди — неизвестность. Над головой Белова на тридцатиметровой высоте густо сплетались между собой, не оставляя просветов, малахитовые кроны деревьев, со всех сторон окружал его серебристый сумрак, а под колесами вилась тропа. Он