2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
нравов! — она рассмеялась, сверкая белыми зубами, — он мне определенно нравится. Что скажешь, сэр Агар?
— Трахни его, если тебе хочется, — Жид пренебрежительно улыбнулся, — хотя, твоей тяги к извращениям я не понимаю.
Зверя давненько не макали в дерьмо так глубоко и походя. Успел отвыкнуть. И с непривычки эта небрежная пощечина показалась довольно болезненной.
— Когда он увидел меня, — Лилит вдруг перестала смеяться, — когда он увидел меня, Агар, я была под пологом. Я вошла и почувствовала… наверное, так чувствует себя Мария, когда Артур обращается к ней с молитвой. Кстати, как он?
— Да как обычно. Работает. А тексты, мерзавец, кидает в Сеть. Нравится ему смотреть, как СБ-шники с ума сходят. Последнее время повадился вкраплять туда дезу, чтоб, — говорит, не расслаблялись. Был давеча на Небесах. Вернулся, надрался и пошел в Глубокие земли чернокнижников мочить. За ним сразу стая охотников увязалась — как же, столько жизней на шару. А Арчи наш и охотников перебил. Чего там, — говорит, — нечисть ведь. Я когда это слово от него слышу, веришь, сам пугаюсь. А ну, как решит, что и я тоже…
— Почему Мария не попросит за него?
— Она просит. Но Сын… да ты сама знаешь, там свои сложности.
— Он так ее любит! Агар, почему меня никто не любит так же?
— Ну-ну, — Жид высвободил руку и приобнял свою царственную даму за плечи, — ты просто поддалась чарам упыреныша. Девочка моя, этот косоглазый слесарь — вампир. И не просто вампир — охотник. Он чародей. У него работа такая.
— И что?
— Да то, что ты сама — суть чары, грезы, волшебство. И вдруг купилась на банальную охотничью уловку. Ты знаешь, как они действуют?
— Чары?
— Охотники, — пальцы Жида гладили ее белое, округлое плечо, — самой качественной считается жизнь, которую забирают с болью. Эти твари, во всяком случае, лучшие из них, сначала зачаровывают жертву, или, если хочешь, очаровывают, приручают, приучают к себе. А потом убивают. Потому что так больнее. Разумеется, тебя он убить не сможет, да и не собирается, наверное. Просто сработала профессиональная привычка. Увидел экзота — очаруй и убей. Мастера, вроде твоего Ванталы, делают это бессознательно.
— Да? — может быть, она произнесла это с грустью? Зверь не слышал. А, в общем, даже и не рассчитывал. Чего там, пейсатый прав. Очарование действительно происходит бессознательно.
— Ты просто представь себе, как он убивал этих детишек, — очень серьезно предложил Жид, — маленьких, лет десяти, не старше. Он убивал их медленно, резал на кусочки, высасывал жизнь. Дети, наверное, кричали…
— Перестань, — попросила Лилит, — ее красивые губы скривились, в сумасшедших глазах распахнулась огненная бездна, — заткнись, Агар.
— Как скажешь.
И все равно она была прекрасна.
Лилит. Госпожа этих земель. Женщина, созданная из пламени. Из огня.
Тебе бояться ее нужно, Эрих, — сказал себе Зверь, — волк-одиночка, охотник, мать твою, за экзотами. Это ж огонь в чистом виде. То, что ты любишь, блин.
Она была прекрасна.
Информация ушла, просочилась. Что за свойство у нее такое поганое — просачиваться! Теперь драгоценных родственников можно ждать со дня на день. В гости. И ведь нагрянет родня, это уж как пить дать. Бежать надо, бежать, чем скорее, тем лучше. Было бы еще куда!
Кстати, Агар, чертов шкаф с носом и пейсами, он ведь и есть тот самый хмырь, который может открыть портал из этой дыры. Выпустить на Дорогу. Сама Лилит, кстати, тоже может. Но к ней обращаться — лучше уж прямо здесь подохнуть.
«Агар… — Зверь любовался точеным лицом владычицы, линией обнаженных плеч, безупречной кожей, — кого к нему заслать, Анжелику или Гарда?»
О том, чтобы пойти самому и мысли не возникло. Хотя, рассуждая здраво, идти следовало именно ему, Эриху-Вантале, принцу, наследнику и все такое. Потому что Агар прав насчет чар. И ни Гард, ни Анжелика не смогут быть столь же убедительны, хоть они перед этим Агаром пополам порвись.
Он ушел перед самым антрактом. Просто заставил себя встать и уйти. Думал, что не получится, что не сможет оторваться от созерцания, длил мучительное наслаждение, и, как утешение в этом сладком страдании, вспышками острого счастья одаривал Зверя ее задумчивый безумный взгляд.
Щербинка. За которую цепляется душа. Зацепилась. И нужно сорваться, с кровью, с болью, но сорваться обязательно. Потому что нельзя так, нельзя и все. Не его. Не ему. Не для таких, как он.
Он ушел.
Не глядя вокруг, шагал по людным улицам, распугивая прохожих. Люди шарахались в стороны, пугались, но сразу забывали и о страхе, и о том, что видели кого-то, кто заставил бояться. Незачем им помнить.
Слухи пойдут. Теперь уже точно пойдут.
Но об этом почему-то не думалось. Думалось о ней. О сумасшедших глазах, вытянутых к вискам, о гладких дугах бровей, о ярких и влажных губах. О точеной шее. О груди, которой тесно было под платьем, под смелым декольте.
Лилит. Владычица. В глазах ее огненная бездна. Она сама — огонь. Она… Она прекрасна.
Последние комментарии
1 час 54 минут назад
10 часов 57 минут назад
1 день 10 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 10 часов назад