Неофициальная история конфуцианцев [У Цзин-цзы] (fb2) читать постранично, страница - 3

известностью и почетом. В то же время были узаконены так называемые «восьмичленные сочинения», ставшие впоследствии синонимом догматизма и схоластики. Это было уродливое детище не менее уродливой экзаменационной системы. С введением на экзаменах «восьмичленных сочинений» от сдающего уже не требовались большие знания и тем более творческое их развитие. Нужно было только одно — слепо следовать мертвому шаблону. Экзаменационное сочинение было строго шаблонизировано как по форме, так и по содержанию. Оно должно было состоять из восьми частей, иметь строго определенное количество иероглифов. Сдающий экзамены для написания такого сочинения должен был назубок знать ветхозаветные каноны, ни на шаг не отходить от них и комментировать их на основании определенных узаконенных толкований. Все это преграждало путь свободной мысли и расчищало дорогу карьеристам-невеждам. Маньчжурские правители с особой тщательностью укрепляли экзаменационную систему в Китае и в еще большей степени, чем это было в династию Мин, развивали ее наиболее отрицательные черты, доведя их в конце концов до гротеска. Маньчжуры хорошо понимали, что одним террором и репрессиями нельзя укрепить свое положение в стране. Нужно было более гибкое средство для проведения своей политики. С помощью экзаменационной системы они уводили значительные слои населения от борьбы за освобождение страны в дебри схоластики и в то же время пытались создать видимость того, что они являются наследниками старых традиций. Экзаменационная система в период маньчжурской династии способствовала развитию карьеризма, и не удивительно — ведь она являлась почти единственным путем к различным государственным должностям. Тысячи людей были одержимы манией получить ученую степень и тем самым занять более или менее выгодное положение в обществе.

Маньчжур не страшили эти настроения, наоборот — они всячески подогревали их. Гораздо страшнее было недовольство режимом. Вот почему маньчжурские завоеватели, как любимое детище, лелеяли экзаменационную систему и всячески охраняли ее от нападок недовольных^[2].

Экзамены «босюэ хунцы» несколько отличались от обычных. Они устраивались очень редко, и в среде большинства чиновничества сдать их считалось чуть ли не вершиной почета. Маньчжуры возлагали на эти экзамены особые надежды. Они хотели с их помощью привлечь на свою сторону часть китайской интеллигенции, умилостивить недовольных и тем самым упрочить свое положение в стране. Принять участие в экзаменах предложили и У Цзин-цзы, который к этому времени прослыл за одаренного поэта и высокообразованного человека, к тому же имеющего определенный вес в кругу нанкинских литераторов. Однако писатель ответил отказом. К этому решению он пришел не сразу, а в результате длительной внутренней борьбы. В нем еще сильны были традиционные взгляды на экзамены как на необходимый рубеж, который должен преодолеть всякий культурный человек. Но остатки старых представлений пришли в столкновение с сформировавшимися заново, передовыми для того времени взглядами писателя на существующую действительность. За годы жизни в Цюаньцзяо, за время пребывания в Нанкине он успел хорошо познать тупое, ограниченное чиновничество и спесивое ученое сословие. Он видел в экзаменационной системе с ее закоснелыми шаблонами орудие удушения живой мысли и талантов. А быть в зависимости от рутины и косности У Цзин-цзы не хотел. Он предпочитал оставаться в бедности, но быть духовно свободным, чем жить в богатстве и быть рабом принципов, идущих в разрез с его взглядами. У Цзин-цзы отказался от карьеры чиновника, но и после этого случая он еще долго не мог отделаться от сомнений, мучивших его. Только в сороковых годах, когда он писал роман, с сомнениями было покончено, и писатель больше не раскаивался в своем разрыве с чиновничеством. Словами своего героя Ду Шао-цина он говорит: «Итак, я до конца жизни останусь сюцаем и больше уже не буду держать экзамены ни правительственные, ни годичные на степень цзюйжэня. Буду жить в свое удовольствие и заниматься тем, что мне нравится».

У Цзин-цзы остался в Нанкине. Литературный труд, которому он посвятил свою жизнь, приносил ему мало денег. Жизнь становилась все тяжелее, и нужда заставила У Цзин-цзы поселиться в одном из беднейших районов Нанкина. Часто не хватало денег даже на чашку риса, и писатель вынужден был продавать любимые книги. Однако, несмотря на крайне тяжелые условия, У Цзин-цзы не бросил литературные занятия. За годы жизни в Нанкине и других городах Центрального Китая он написал несколько циклов стихотворений и накопил богатый материал для будущего романа. У Цзин-цзы сталкивался со многими людьми из самых разнообразных слоев общества. Бедность, в которой находился писатель, давала ему возможность лучше узнать наклонности, интересы и характеры людей, стоящих на самой низкой ступени общественной лестницы. Его друзьями были такие же бедняки, как и он сам: